В плену желаний (СИ)

Оставшись одна, Ирина попыталась заново уснуть, но ничего не получилось. Тяжелые мысли, будто звери, почуявшие сладкий запах крови, яростно терзали сознание. Терпеть эту пытку становилось невыносимо. Романова чувствовала, что на пределе: еще чуть-чуть, и она просто взорвется от переполняющих ее эмоций.

Распахнув одеяло, решительно встала и направилась в ванную. Шагнув под упругие теплые струи, она еще какое-то время боролась с раздирающими горло рыданиями, но вскоре сдалась и, откинув голову назад, позволила воде смешаться с солеными каплями в надежде смыть все воспоминания.

Ира старалась справиться с той болью, что выжигала клеймо на ее сердце, оставляла незаживающие раны. Она так надеялась, что наступивший день все изменит, что с приходом утра ее жизнь обретет новый смысл. Но чуда не свершилось… Ирина по-прежнему была раздавлена и полностью опустошена.

Романова хотела возненавидеть Громова за причиненные страдания, всеми фибрами души мечтая лишь о том, чтобы не вздрагивать при звуке его голоса, не трепетать от мимолетного прикосновения. Но, к сожалению, это было невозможно. Отдавшись во власть своей любви, она так высоко взлетела, что опалила крылья дотла и, стремительно упав на землю, рассыпалась на миллионы атомов и молекул. У Иры совершенно не осталось сил собрать себя по крупицам и подняться с колен. Она больше не грезила о свободных полетах — было бы достаточно просто научиться заново ходить.

На смену отчаянию пришло смирение. Ирина осознала, что изменить что-либо уже не сможет, нужно принять это как данность — в жизни случаются разочарования, приходится с этим считаться. В конце концов, как-то же раньше она жила без Громова, не сошелся же на нем свет клином!

Горько усмехнувшись, Романова вытерла последние слезы и выключила воду. Она была убеждена в том, что выберется из этого проклятого места, чего бы ей ни стоило; рассчитывать теперь ни на кого не приходилось, но Ира обязательно найдет способ сбежать, несмотря ни на что.

Непоколебимая решимость проснулась где-то внутри нее и смело диктовала свои условия. Ира чувствовала, как сердце покрывается толстой коркой льда, заставляя кровь остывать в жилах, холод проникал в самые отдаленные уголки души, усыпляя каждую клеточку, обещая обезболить и подарить такой необходимый ей покой.

Сил и желания сопротивляться просто не осталось. Прежняя Ирина, мягкая и ранимая, похожая на маленькую беззащитную девочку с большим горем, нуждалась в поддержке и защите, но помощи ждать было неоткуда. Поэтому она спряталась за спину новой себя, независимой, самодостаточной женщины.

Утаив все эмоции поглубже, Романова гордо распрямила плечи и вышла из душевой кабины. Вытерев влажную кожу полотенцем, она быстро оделась и, подойдя к зеркалу, принялась рассматривать свое отражение. Ира ожидала увидеть перед собой какую-то другую женщину, но ничего принципиально не изменилось, внешне она была та же, ведь другой стала только внутри.

— Ир, ты там? — спросила Инга, негромко постучав в дверь.

— Да, заходи, — невозмутимо отозвалась Ирина и, открыв свою косметичку, начала накладывать макияж. — Что-то не так? — поинтересовалась она, перехватив удивленный взгляд подруги.

— Даже не знаю, но, видимо, тебе лучше, — усмехнувшись, заметила Томилина и, присев на край столешницы, протянула кофе.

— Значительно, — согласилась Романова и отхлебнула горячий напиток. — То, что нужно, спасибо.

— Я вся во внимании, — напомнила Инга, наблюдая за тем, как искусно Ира наносит косметику на лицо.

— Что? — засмеявшись, осведомилась женщина, прекрасно понимая, чего от нее хочет соседка. И, наконец, сдавшись под ее испытующим взглядом, уточнила: — Что конкретно тебя интересует?

— Все! С самого вечера и до утра! — воодушевленно воскликнула Томилина и, скрестив руки на груди, приготовилась слушать.

Ирина не стала сопротивляться. Во-первых, она и правда обещала все рассказать, а во-вторых, это хороший аутотренинг — попробовать пережить все заново.

В следующие несколько минут Романова выложила Инге все подробности, ничего не скрывая и ни о чем не умалчивая. Она сама не заметила, как легко слова складывались в предложения. Ира смотрела на ситуацию другими глазами, будто со стороны, практически не испытывая эмоций и, как ни странно, не переживая.

— А-фи-геть! — заключила Томилина, как только Ирина замолчала. — Ну ты, конечно, полная дура, зачем ты туда поперлась?

— Ну, спасибо, — улыбнулась Романова. — Зато узнала правду…

— Ты так уверена, что это правда?

Девушка подозрительно взглянула на подругу. В голове никак не укладывалось, что Громов способен на такое. Хотя Инга с самого начала уговаривала Иру никуда не ходить, будто чувствовала какой-то подвох. Она знала Карину достаточно долгое время, и ожидать от этой особы что-то хорошее никогда прежде не приходилось.

— А смысл ему врать? — безразлично пожала плечами Ирина, словно ее вовсе не волновала эта ситуация.

— Не знаю, — задумчиво протянула Томилина, она действительно не могла найти Тимуру оправдание. — Что ты теперь будешь делать?

— Да ничего я не буду делать… Жить дальше.