В побежденной Германии

Если меня раньше, в первые дни занятия территории, оставленной нам американцами, поражало большое количество автомашин у местного населения, то к декабрю 1945 года встретить немца на легковой автомашине стало редкостью. Основную массу автомашин у них отобрали на контрольно-пропускных пунктах дорожно-комендантской службы армии и тысячами отправили в Советский Союз, остальные же владельцы автомашин, видя, что их ожидает, поспешили продать свои автомашины русским офицерам.

В связи с массовым приобретением автомашин офицерским составом начинается целая автомобильная вакханалия. Пьяные офицеры, не владеющие техникой управления автомобилем, наполнили суточные сводки сведениями о катастрофах и авариях. Разнузданные люди, получившие средства быстрого передвижения, заполнили села и городки, где нет комендатур и гарнизонов. Снова поднялась волна грабежей, убийств и насилий. Цифры фактов разложения непрерывно росли. Командование группы советских оккупационных войск запретило офицерам иметь собственные автомашины и разрешило оформлять покупку только от майора и выше. Дорожные контрольные пункты стали отбирать у офицеров их автомашины, выдавая им по три тысячи марок. Эти машины направлялись в Советский Союз. Госпитали армии наполнялись ранеными и изувеченными при автомобильных катастрофах и авариях.

Дорожно-комендантской службе армии был дан строжайший приказ — проверять все военные автомашины и не останавливать на контрольных пунктах немецких машин, а также не сажать на немецкие машины военнослужащих, т. к. последние зачастую отбирали у везущего их немца его автомашину.

* * *

Исключительное возмущение шоферов одного автомобильного батальона вызвал поступок командующего войсками. В городе Н. стоял контрольный пост дорожно-эксплуатационного батальона; на посту стояла девушка — регулировщица. Она не знала, что на подъехавшей машине был командующий и одновременно начальник одной федеральной земли, и остановила его автомашину для проверки. Взбешенный командарм выхватил пистолет и пристрелил регулировщицу. Мне возмущение шоферов тем более было близко и понятно, потому что я знал, как шофера вообще не любят регулировщиков, считая их своими врагами. Здесь было искреннее возмущение солдат поступком генерала— палача, за которого эти солдаты через полгода голосовали и «единогласно» выбрали в Верховный Совет. Этот генерал среди офицеров и солдат пользуется особенно плохой славой; это — типичный выродок и самодур, проявивший себя как мастер мордобоя подчиненных ему людей.

Это он избивал лично командиров дивизий, начальников штабов, это он лично во время войны расстрелял нескольких хороших офицеров только потому, что ему что-то не понравилось, или он был не в духе, или ему не так ответили, не так доложили. Такого же прохвоста-самодура я знаю другого генерала, который, прибыв командовать одной гвардейской армией на Дон, зашел в узел связи в нагольном полушубке без всяких знаков военных отличий и избил телефониста только за то, что тот не отрапортовал ему, как командующему армией, и не смог дать какую-то справку. Избив солдата, он заставил его залезть под стол, а сам начал соединять провода в коммутаторе. Эти два генерала — типичные питомцы сталинской военной школы, управляющие своими армиями по принципу: «бей своих, чтоб чужие боялись».

И эти люди сейчас насаждают гуманность, культуру, демократию! Один в Германии, другой в Венгрии. Этих палачей скоро будет стыдиться всякий, кто их знал, ибо возвратившиеся на родину многое расскажут о «славных» делах этих, прославленных сталинской печатью, дважды героев Советского Союза. Хотя любители мордобоя в красной армии не они; — это идет свыше, от маршалов; часто офицеры, стоящие перед портретами своих военноначальников, иронически бросают: «Интересно, расскажет ли когда-нибудь Василий Иванович, как его били на докладе?…»

Армия усиленно проходит боевую подготовку. Идут строевые занятия в войсках, проводят военные игры штабы. В наш штаб для инспектирования прилетел Жуков с целой эскадрильей самолетов. Он по всем штабам рассылает привезенных с собой офицеров и ставит перед командармом ряд боевых задач.

По боевой тревоге подняты на ноги все. Начали работу штабы, завертелся весь аппарат. Офицеры Жукова засекают время, записывают упущения, промахи, фиксируют все недостатки. Вечером Жуков проводит разбор результатов игры.

— Вы, — говорит Жуков командиру кавалерийского корпуса, — или военный авантюрист, или же просто безграмотны. Вы из моего приказа знаете, что там танки, и эти танки хотите атаковать кавалерией, а вы, начальник штаба, не мальчик, а генерал-майор. Вы безобразно решили все задачи.

Все это говорится в присутствии подчиненных полковников, майоров, капитанов. Спустя некоторое время, начальника штаба от должности отстранили. В узком кругу командование начинает оправдываться перед Жуковым, напирая на свои заслуги в героической обороне и в победных маршах отечественной войны.