В подручных у киллера

— Ну, ты даешь! Слушай, Роза, если вдруг ты кого-то из них увидишь, сразу звони мне или Ксюхе.

— Филимоновой я звонить не буду!

— Да ладно тебе, тут речь о жизни и смерти человека идет, а ты…

— Хорошо, но ты тоже должен мне пообещать…

— Что?

— Если вдруг еще что-то узнаешь, сразу мне расскажешь!

— Обязательно, Роза! Ты же такой бесценный кадр! С твоей наблюдательностью! Считай, что ты в нашей команде!

И Роза польщено зарделась.

Глава 2. Бабье заело

Выйдя от Мотиной, Гошка облегченно вздохнул. И хотя Роза оказалась невероятно полезной, но разговор с нею дался Гошке очень тяжело. Он весь вспотел. И ведь совсем она не дура, но… Тягомотина! Надо сейчас сразу зайти к Ксюхе и все ей рассказать и, главное, попросить немного терпимее относиться к Тягомотине. Но вдруг Гошка замер. У подъезда стояла девочка. Не девочка — чудо! Красиво постриженные темно-каштановые волосы, голубые, почти синие, глаза на пол-лица и усыпанный веснушками курносый нос. Ну и ну! Откуда такая взялась? Она явно кого-то ждала, так как в нетерпении то и дело поглядывала на дверь подъезда. И действительно, оттуда выбежала еще одна девочка, по виду чуть помладше Синеглазки, как уже про себя назвал ее Гошка, и чем-то неуловимо на нее похожая, но далеко не такая красивая.

— Сколько можно ждать! — капризно сказала Синеглазка. — Мы же опаздываем!

— Не злись, Сашка, не опоздаем!

И они почти бегом выскочили на улицу.

А Гошка, потрясенный до глубины души, опустился на лавку. Никогда прежде ничего подобного он не испытывал, хотя начиная с первого класса каждый год влюблялся в какую-нибудь девчонку. В первом классе это была Вера Звягина, девочка с роскошной русой косой, они сидели за одной партой. Во втором классе он влюбился в девочку из соседнего дома, она училась в другой школе, и они виделись очень редко. Как ее звали, Гошка уже забыл. В позапрошлом году он был влюблен в Ксюху. А в прошлом — в Нинку Кулиш. Но сейчас его сердце было свободно, и Синеглазка тут же заполнила пустоту. Это была любовь с первого взгляда. Хоть и безнадежная. Может быть, он никогда больше ее не увидит… На скамейке было жарко, и Гошка поднялся к Ксюхе.

— Ну что? — сразу спросила она.

— Ты о чем? — не понял Гошка.

— Ты говорил с Тягомотиной?

— С Тягомотиной? Ах да, говорил…

— Гошка, ты чего? — поинтересовалась чуткая Ксюша.

— А? Что?

— Ты чего, как камнем стукнутый?

— Да нет, это я так… Слушай, Ксюха, Розка оказалась такой наблюдательной…

— И он поведал старой подружке все, что узнал от Розы.

— Гошка, это же совсем другое дело! — обрадовалась Ксюша. — Теперь у нас примет до фига и больше!

— А я что говорю…

— Гош, а все же, что с тобой такое? Ты не заболел?

— Нет, я здоров, что ты! Просто обалдел от раз говора с Тягомотиной. Думаешь, мне легко было, да еще в такую жарищу? У тебя есть что-нибудь холодненькое?

— Квасу хочешь?

— Хочу! — обрадовался Гошка.

Ксюша налила ему большую кружку ледяного кваса.

— На, пей! Только маленькими глоточками, бабушка всегда предупреждает, а то простудишь горло.

С наслаждением прихлебывая шипучий квас, Гошка мало-помалу приходил в себя. Надо же, как его тряхануло из-за какой-то девчонки, которую он скорее всего никогда больше не увидит. Просто дурь какая-то напала. Он даже головой помотал, освобождаясь от наваждения. Ему ужасно хотелось спросить у Ксюши, не знает ли она эту девчонку, но вовремя понял — нельзя! Она сразу его раскусит, а кому это нужно?

— Гошка, я знаешь что думаю?

— Понятия не имею.

— Надо сообщить эти приметы всем, кому можно!

— Кому? — испугался Гошка.

— Ну, тем, кто сейчас в Москве, из класса, я имею в виду!

— Ксюха, ты шизанулась, да? — закричал Гошка. — И так уже, кроме нас с тобой, про это знает Тягомотина, а ты хочешь, чтобы про это знал уже каждый воробей? Нельзя, пойми! Это тайна, страшная тайна! И раскрыть ее можно, только соблюдая все меры предосторожности, а если каждый воробей начнет про это чирикать…

— Что ты привязался к воробью?

— А черт его знает… Но это не важно! Ты меня удивляешь, вроде совсем не дура, а такую глупость сморозила…

— Не такую уж глупость, — обиженно засопела Ксюша, — чем больше народу знает эти приметы, тем больше шансов найти преступника.

— Чепухистика! Чем больше народу знает, тем больше шансов, что это дойдет до преступников, и тогда уж…

— Что?

— Тогда уж за твою жизнь не поручусь.

— Как? — испуганно воскликнула Ксюша.

— Если до преступников дойдет, что это ты подслушала разговор и раззвонила на весь свет…

— Гошка, ты и вправду так думаешь?

— Не думал, не говорил бы. Короче, хочешь жить спокойно, молчи. Можешь обсуждать эту тему только со мной. Даже с Тягомотиной не вздумай.

— Ну уж с Тягомотиной я ничего обсуждать не буду.

— Вот и ладненько.

— Но что же нам делать?

— Жить. И держать открытыми глаза и уши. Авось нам повезет… Ну, ладно, Ксюха, я пойду. Если что, звони. Пока!

И Гошка побежал домой. Он сегодня здорово вымотался, столько разговоров, и все с девчонками. Это кого хочешь доконает.

Мама была уже дома. И у нее сидела ее подружка, Елена Дмитриевна с десятого этажа.