В подземном царстве

Сначала он наслаждался тишиной и тем, что может отдохнуть. Потом ему захотелось спать, и он начал клевать носом. Вы даже представить не можете, как он спит — прямо замертво. Ему приснилось, что он в хижине отдыхает на двухъярусной кровати, наверху. Видеть сон о сне — редкое явление. Ну так Мутюшу ведь не привыкать к приключениям! И вдруг он почувствовал. как кровать его сбрасывает и он летит, летит… Однако это была не кровать… С карниза он падал головой вниз в пропасть, в мрачную каменную могилу… Перед падением он на секунду пришел в себя, но было уже поздно. Он хватался руками за воздух, но, увы!., опоры не было. Почувствовал страшную боль в ногах, потом все кончилось, в пещере наступила мертвая тишина…

Тяжело дыша, мы с Герой пробирались к глиняному сифону. Часы Мутюша на самом деле тикали там. Они показывали десять минут третьего. Завернув их в носовой платок и осторожно положив под шапку, мы начали с трудом протискиваться по узким проходам по направлению к веревочной лестнице. Обратный путь занял у нас не менее получаса.

На расстоянии всего пятидесяти метров от лестницы Гера Лаци первым услышал странные звуки. Страшные, отрывистые стоны раздавались то слабее, то сильнее. Они доносились со стороны веревочной лестницы. То, что их издавал Мутюш, мы смогли понять только тогда, когда вплотную подошли к лестнице. Страшная картина открылась нашему взору. Над нами на головокружительной высоте головой вниз с посиневшим лицом висел несчастный Мутюш, зацепившийся ногами за ступеньки лестницы, и ревел во всю мочь, издавая какие-то нечленораздельные звуки. От неожиданности мы не могли понять, что могло случиться, как он попал в такое положение? Потом начали лихорадочно думать, как помочь. Попробовали взобраться на лестницу, наш несчастный друг застонал еще сильнее. Положение трудное. Снизу помочь ему было совершенно невозможно. А стоило Мутюшу только освободить ноги, как он мог найти верную смерть на дне зала.

Но ведь этого нельзя было допустить! Если уж он так страдает, то должен вынести и веревочную лестницу, которая под тяжестью нашего тела страшно врежется ему в ноги.

Помочь ему, однако, можно было только сверху.

Наступили ужасные минуты. Первым взобрался на лестницу Гера, как более легкий из нас. Сердце разрывалось от звериных криков Мутюша. Но что поделаешь, ничего другого придумать было нельзя. О, сколько бы я отдал за то, чтобы избежать этого! И надо было несчастью случиться именно в последний день!

Сердце готово выскочить из груди. Ох, только бы все сошло благополучно, только бы сошло!

Над нами на головокружительной высоте с посиневшим лицом висел несчастный Мутюш

Когда Гера добрался до юноши, тот затих. Руки, которыми Мутюш размахивал, теперь безжизненно висели. Он потерял сознание от боли. Лаци работал молча, очень ловко. В полумраке снизу я едва мог различать его движения. Он взобрался по лестнице к беспомощно висящему телу и, как только вступил на каменный карниз, тотчас же зажег погасшую во время подъема лампу. Я слышал только его отрывистое дыхание и не говорил ни слова, не хотел мешать своим криком.

В нервном напряжении проходят минуты. Наконец слышу Геру:

— Привязал его к веревке! Влезай, Лацика. быстро, я один не могу его поднять. Смелей, смелей! Я уже вытащил из лестницы его ноги.

Я вскарабкался в одно мгновение. Добравшись до Мутюша, осветил его лицо. Открытые, остекленевшие глаза. Вздувшиеся жилы и ручьями струящийся пот. Грязные капли текут с шеи на лицо, оттуда стекают по бороде. Но дышит — значит, жив.

Изо всех сил, но осторожно потянули веревку. Через полминуты Мутюш уже лежал у нас на руках.

Я быстро собрал со стены холодные комки илистой грязи и за неимением воды стал гладить ими Мутюша по лбу. Вскоре он зашевелился и пришел в себя. Сразу же начал плакать. Нельзя было ничего от него толком добиться. Словно рассудок потерял. Нервы сдали. Мы с Герой едва смогли с большим трудом вытащить его на поверхность. Потом положили перед входом в пещеру на траву и из лужи, образовавшейся в русле полувысохшего ручья, дали ему наконец напиться. Он немножко успокоился и тотчас заснул, глубоко и спокойно. Геру я отправил в лагерь, чтобы он принес аптечку и привел товарищей.

Только теперь нашлось у меня время осмотреть нашего раненого. Я расшнуровал ботинки, но не смог снять их с распухших ног.

Перочинным ножом пришлось разрезать верхнюю часть ботинок. Мутюш спал так глубоко, что даже не вскрикнул. Наконец ботинки удалось стащить. Обе ноги затекли, а на ступнях виднелись лилово-красные полосы. Ни открытой раны, ни перелома я нигде не обнаружил. Ботинки оказались неплохой защитой.