В погоне за ангелом

Я накормил себя и кота, принял душ, оделся и сорок минут спустя сворачивал на бульвар Сенчери-Парк-Ист. День выдался ясным, солнечным и не таким жарким, как вчера. На тротуарах прогуливались женщины в откровенных летних нарядах. Прежде Сенчери-Сити был съемочной площадкой на открытом воздухе студии «Двадцатый век Фокс». Теперь здесь расположено множество роскошных офисных зданий из стекла и бетона, разделенных зелеными лужайками и калифорнийскими тополями. Улицы носят названия, вроде бульвар Созвездие, авеню Звезд и Галактический Путь. Здесь принято иметь все — или ничего.

Башни Сенчери-Плаза — это одинаковые треугольные сооружения, каждое в тридцать пять этажей, где располагаются агенты, адвокаты, бухгалтеры, менеджеры, управляющие, снова адвокаты, владельцы «порше». Башни Сенчери-Плаза — самые высокие здания в Сенчери-Сити. Иначе и быть не может — в противном случае в них не уместились бы все эти «эго». «Уоррен инвестментс» занимал половину семнадцатого этажа северной башни. Одна только арендная плата наверняка превышала валовой национальный доход Швеции.

Я вышел из лифта и оказался в огромной приемной, блистающей стеклом и хромом. На белых кожаных креслах сидели важные на вид мужчины и женщины, которые держали на коленях важные на вид портфели. Похоже, они здесь уже давно. В самом центре U-образного командного поста восседала стройная чернокожая женщина. Ее голову украшала телефонная гарнитура с микрофоном размером с острие карандаша.

— Элвис Коул, — сказал я. — К мистеру Уоррену.

Она нажала на какие-то кнопки, что-то пробормотала в микрофон и объявила, что за мной сейчас придут. Важные на вид мужчины и женщины посмотрели на меня с завистью. Через несколько мгновений пожилая женщина с седыми волосами, собранными в тугой пучок, и приятными манерами провела меня по бесконечному коридору. За тяжелой стеклянной дверью находился кабинет исполнительного секретаря. Далее располагалась двойная дверь, через которую мог бы легко проехать тяжелый грузовик.

— Проходите, — пригласила женщина.

Я так и сделал.

Брэдли Уоррен, скрестив руки на груди, сидел за черным мраморным столом длиной чуть меньше дорожки для боулинга. На его лице застыла улыбка Дж. Джона Джемисона.[23] Он улыбался явно недовольным пятерым японцам. Трое из них расположились на белом шелковом диване и были такими старыми, какими бывают только азиаты, с обветренной тонкой морщинистой кожей, наводящей на размышления о вечности. Двое других японцев, значительно моложе и намного крупнее, дюйма на два ниже меня и фунтов на двадцать тяжелее, пристроились по краям дивана. У них были широкие плоские лица и глаза, которые смотрят на тебя так, что сразу же становится понятно: им наплевать, как ты к этому относишься.

Тот, что устроился справа, был одет в сшитый на заказ костюм от «Лоуренса Маркса», в котором казался толстым. Впрочем, если знать, куда смотреть, сразу можно было понять, что толщина тут ни при чем. Сплошные мускулы. Его товарищ был в костюме из коричневой ткани в елочку и явно пользовался услугами того же портного. Разнорабочий и его клон. Джиллиан Беккер сидела выпрямившись на краешке обитого шелком стула на фоне стеклянной стены, выходящей на север. Выглядела она очень мило. Яппи, но милая.

— А где Буш? — поинтересовался я. — Что, времени не нашел?

— Вы опоздали, — сказал Брэдли Уоррен. — Нам пришлось ждать.

«Мистер Индивидуальность».

— Почему бы нам не отменить это совещание и не назначить следующее через десять минут? Тогда окажется, что я пришел раньше.

— Я не плачу вам за шутки, — заявил Брэдли.

— Шутки предоставляются бесплатно.

Сегодня на Джиллиан Беккер были бордовые юбка и жакет, белая блузка, прозрачные бордовые чулки с едва заметным лиственным орнаментом и бордовые туфли-лодочки. Она скрестила ноги, и в свете ламп блеснуло колено. Я одарил ее ослепительной улыбкой, но она в ответ даже не улыбнулась. Может быть, пора заканчивать с шутками — хотя бы на время.

Брэдли Уоррен встал и сказал что-то по-японски сидевшим на диване мужчинам. Его речь была свободной и естественной, словно он с детства говорил на этом языке. Самый старый японец что-то ему ответил, также на японском, и все дружно рассмеялись. Особенно Джиллиан Беккер.

— Эти люди — члены семьи Таширо, которой принадлежит «Хагакурэ». Они приехали сюда, чтобы помочь вернуть манускрипт, — заявил Брэдли.

Парень в коричневом костюме переводил его слова на японский.

— Хорошо.

— Вам удалось найти книгу? — спросил Брэдли Уоррен.

Я ожидал, что он сначала спросит об угрозах в адрес жены, но ошибся.

— Нет.

Коричневый костюм вновь взялся за дело.

— Но вы близки к цели?

— Иду по горячему следу.

Коричневый костюм нахмурился и перевел, старики на диване тоже нахмурились. Нахмурился и Брэдли, заметив их реакцию. Вот, оказывается, где он этого набрался.

— Я разочарован. Я ожидал большего.