В погоне за «Бешеной Каракатицей»

– Находимся мы здесь, – ткнул Тополёк карандашом в синюю, без единого пятнышка, плешь на карте. – До ближайшего материка, по меньшей мере, полтысячи миль. Судя по всему, перед нами неизвестный остров вулканического происхождения. Точные координаты я могу определить только вечером по звёздам. Счисление[10] тут бесполезно.

В это время в каюту ввалился боцман Михайло.

– Разрешите доложить, – вытянулся он во весь свой громадный рост.

– Докладывайте.

– Грот-бом-брам-стаксель[11] изорвало в клочья, – забасил боцман. – Рей грот-марселя[12] сломало, сорвало гафель[13] на фок-мачте[14] да ещё одну шлюпку снесло.

– Люди целы?

– Так точно. Не считая ушибленной руки штурмана, а также кока[15], которого смыло за борт.

Капитан даже в лице переменился.

– Бубульк утонул?

– Да нет, – улыбнулся Михайло. – Он себя к камбузу[16] фалом[17] принайтовил[18]. По нему и вытянули. Но воды нахлебался, насилу откачали.

– Добро, боцман, – кивнул Чародей. – Объявляйте аврал[19]. Сушите паруса и артиллерийские заряды, проверьте пороховой погреб. Будьте готовы к бою. Пираты могут явиться в любой момент.

Хлопнув дверью, Михайло бросился выполнять приказ.

– Далеко Ух де Плюнь не ушёл, – согласился Тополёк, когда они вновь остались вдвоём, – пушкарь-то наш Свеча на прощание прямым попаданием начисто срезал «Бешеной Каракатице» бизань-мачту[20].

– Оттого и тороплюсь. Чую я, что он где-то рядом. Быть может, – ткнул капитан в иллюминатор, – даже за тем скалистым выступом, что возвышается правее острова.

Надев фуражку, он двинулся на выход.

– А ты, дружище, – обернулся на пороге Чародей, – возьми вооружённых матросов, кока и отправляйся на берег за провиантом. Заодно разведаете обстановку, пока мы будем авралить. До вечера ещё далеко, а пройдоха де Плюнь и вправду может ремонтироваться под самым нашим носом.

– Не знаю, есть ли здесь пираты, – отодвинул карты штурман, – а воды, фруктов, и дичи на этом острове должно быть изрядное количество.

4

Берег встретил провиантскую команду благоуханием невиданных растений и райским пением птиц.

Был час отлива. Вода ушла на добрую сотню метров, обнажив песчаное дно.

– Батюшки светы! – уронив свой походный сундучок, всплеснул руками кок Бубульк. – Смотрите, сколько добра!

Перед ними сверкала под жарким солнцем огромная лужа. Штурман пригляделся и присвистнул от удивления. Дно лужи плотным ковром укрывали огромные крабы. Бубульк достал из сундучка мешок и широченную шумовку.

– Братцы, делай как я, – пропел он радостно и выудил из лужи первого краба.

Не успел тот вцепиться клешнёй в обидчика, а уж кок запихнул его в мешок и взялся за следующего.

Оставив матросов ловить крабов, штурман вошёл в лесную чащу. Настоящие субтропики. Под сенью высоких деревьев буйствовала молодая поросль. Она росла столь густо, была так накрепко перевита многочисленными лианами, что Топольку пришлось прокладывать себе путь саблей.

Дорога полого вела вверх. Внезапно заросли кончились. Перед ним оказалась широкая фиолетовая полоса, за которой открывалось свободное пространство. Он подобрался ближе и только тут различил, что полоса состоит из множества фиолетовых роз, плотно прилегающих друг к другу. Тополёк сорвал ближайшую и вздрогнул – роза тихо пискнула. Или почудилось? Нет, больше ничто не нарушало тишину леса, только далёкие птицы пели в высоких кронах.

– С каких это пор розы стали фиолетовыми? – удивился штурман, рассматривая необычное растение.

У фиолетовой розы отсутствовали колючки, а мясистый гладкий стебель заканчивался коротенькими корнями, которые больше походили на щупальца и… едва заметно шевелились в поисках опоры. Увы, Тополёк этого не заметил. Сунув розу в карман кителя, он осмотрелся. Бесконечной полосой цветы тянулись параллельно берегу. Выше над ними среди каскада бархатных лужаек, ухоженности которых позавидовали бы самые лучшие газоны Европы, журчал, переливаясь на камнях, прозрачный ручеёк.

Перепрыгнуть через широкую фиолетовую полосу было невозможно. Штурману ничего не оставалось, как идти прямо по розам. Он шагнул, и под ногами его тотчас раздался дружный писк. Ошеломлённый Тополёк перебежал к ручью и обернулся. На фиолетовой полосе виднелись чёткие отпечатки подошв, но и только. Потрогав разгорячённый лоб, штурман склонился над живительной влагой. Он решил, что виной всему жара, из-за которой ему слышится то, чего нет на самом деле. Увы, это было не так. Пока он умывался и пил из ладоней прохладную воду, смятые им розы выбрались из фиолетовой полосы и поползли следом. И там, где ступала его нога, вставал подобно часовому один из цветков, указывая путь чужеземца.

5

Утолив жажду, штурман подался вглубь острова. За чередой бархатных лужаек раскинулся просторный банановый сад. Далее из земли торчали золотистые ананасы.