В погоне за «Босфором»

На столе остывал старый медный самовар, принадлежавший еще бабушке Данилы. Дмитрий и Щеглов попивали чай, а их маленький помощник, наевшийся до отвала кровяной колбасы с булками, безмятежно спал на лежанке русской печи.

«Надо бы сменить Афоню», – решил Дмитрий и взобрался по лестнице, ведущей на чердак. Его уставший помощник, чтобы не заснуть, раскачивался на своей шаткой скамеечке под слуховым окном.

– Афанасий, спускайтесь вниз, я вас сменю, – предложил Ордынцев, – вы не спите почти сутки.

– Так и вы тоже, – отмахнулся его помощник, – я поел, это самое главное, так что лучше поспите сами.

Князь понял, что отвлекать Афоню, почуявшего добычу, бесполезно, спустился вниз и предложил к Щеглову:

– Хотя бы вы идите отдыхать, Петр Петрович, нас двоих тут за глаза хватит.

– У меня другое предложение, – отозвался Щеглов. – Скоро сменятся дежурившие ночью квартальные, они должны отчитаться в участке. Приглашаю вас послушать их доклады.

Дмитрий сразу же согласился. Не спеша, они дошли до участка и только успели расположиться в кабинете пристава, как появился первый квартальный, которого они накануне оставили дежурить у публичного дома.

– Ваше высокоблагородие, – отрапортовал он, – тот человек, что вы описали, появился!

– Да ну? – обрадовался капитан. – Давай, Куров, докладывай!

– Все господа разъехались из борделя еще до полуночи, трое их было: все люди в возрасте, один – совсем старик, они в собственных экипажах приезжали. Потом приходили и уходили местные мужички, ну, тех я всех знаю, списочек вот написал, вдруг пригодится. А дальше затишье пошло, все огни в доме погасли, я уж думал, до смены моей ничего больше не случится, как дверь открылась, и сам этот голубчик на крыльце показался. Все, как вы изволили рассказывать: высокий, черный, лицо у него такое широкое, а телом – плотный, даже жирный. Я за ним и отправился. Оказалось, что идти недалече, человек этот тоже на Охте живет – в домике вдовы одной, я ее знаю. Я старушку уже потихоньку поспрашивал о ее жильце, та сказала, что в чине он небольшом, да у важного генерала в помощниках ходит, так что платит исправно.

– Молодец, Куров! – похвалил пристав. – Только не слишком ли ты рискнул? Не предупредит ли твоя старушка своего жильца?

– Я сказал, что с обходом по всем домам хожу, сведения собираю, о том, кто жильцов держит, чтобы дрова на зиму по душам заказать.

Исправник расхохотался:

– Ну, ты и загнул, Куров! Надеюсь, она не ждет, что мы теперь ее дровами бесплатно обеспечивать будем?

– Никак нет! – заметно смутился квартальный.

– Ну, ладно, надо установить наблюдение и за домом Печерского, – распорядился Щеглов, – ты, Куров, дождись Фокина и отведи его на место, пусть стоит до полудня, а там его сменим. Как сделаешь, так сам иди отдыхать.

Квартальный отдал честь и отправился выполнять приказание, а исправник подмигнул Ордынцеву и заметил: – Ну что, ваша светлость, затягивается петелька?

– Хорошо бы, только нам с вами мало выявить их встречу, недостаточно даже четки у Печерского изъять. Если он и есть тот самый шпион, то нам нужны неопровержимые доказательства, и самое главное, мы должны понять, что Печерский успел передать врагу.

Дмитрий замолчал, потому что не решился сказать остальное. Ему только что пришло в голову, что ведь можно пойти еще дальше – можно устроить с хозяевами шпиона свою игру. Пусть думают, что он поставляет им бесценную информацию, а на самом деле…

Восходящее солнце залило кабинет исправника мягким светом. Господи, помоги! Поистине, нынешнее утро сулило им удачу!

Глава 12

Утро принесет ей удачу! Надин не зря поднялась вместе со слугами. Теперь, когда она так блестяще устроила свою собственную судьбу, можно было заняться главным – сколачиванием капитала. Ее жених считался первым богачом страны, к тому же он сам рвался положить свое состояние к ее ногам, но ведь это – так тривиально. Не было в этом никакого азарта, куража не было! То ли дело задумка Надин! Ведь этот план с домами – просто чудо, до чего хорош, а самое главное, – до этого ведь никто не додумался. Надин жаждала собственного успеха, рвалась к нему и сегодня собиралась поставить победную точку – нет жирный восклицательный знак – в своем первом деле. Чуть ли не затемно она вызвала горничную, приказала:

– Помоги мне одеться, и поедешь со мной, только никто не должен знать о том, где мы были. Смотри, станешь языком трепать – отправлю тебя обратно в деревню.

– Да упаси бог, барышня, – замахала руками Стеша, – вы же знаете, какая я вам преданная.

Надин обрядилась в старое платье и шляпку-капор, скрывающую лицо, а горничная побежала искать извозчика. Хозяйка дождалась Стешу с ямской каретой, и они отправились на Солянку. Больше всего Надин боялась, что ее узнает кто-нибудь знакомых, а их сейчас в Первопрестольной появилось немало.

«Жаль, что помощнику Баруся приспичило снять флигель именно у Сумароковых, – терзалась она, – Хозяева, наверняка, уже приехали на коронацию, да и гостей, поди, пригласили».