В погоне за бурным сексом

— Так вы в ссоре? — догадалась Леся.

— Верно.

— А в чем причина?

— Она в присутствии твоего отца обвинила меня в том, что я вешу на пять килограммов больше нее.

— И?…

— Что?

— И что было дальше?

— Естественно, мы с ней поругались.

— И с тех пор не разговаривали? — озарило Лесю.

— Ну да!

— Тридцать лет?

— Да! Тридцать не разговаривали и еще столько же не будем. Так что общаться тебе придется с ней самой. Я не смогу.

Пораженная Леся положила трубку. Разговор с матерью как-то не внес в ее душу успокоения. И даже совсем напротив. С этого момента ей стало совершенно ясно, что ее дорогая мама ей не подмога. И общаться с теткой придется лично ей — Лесе. Нельзя сказать, что она пришла от этого в восторг. К тому же царапины, оставленные проклятым Золотцем на ее руках, воспалились и начали зудеть. Надо было бы их промыть, но в ванной комнате плескалась тетка. При этом она еще и распевала оперные арии, что только ухудшило и без того скверное настроение девушки.

Кое-как сполоснувшись в кухне под струей воды, Леся отправилась на боковую.

— Вот моя кроватка! — счастливым голосом пробормотала она. — Как хорошо! Черт!

Последнее восклицание относилось к Золотцу, который тоже устроился вздремнуть и выбрал для этих целей именно Лесину кровать.

— Пошла прочь, скотина! — прошипела Леся, ничуть не заботясь, что перед ней кот и самец к тому же.

Золотце зашипел в ответ, протестуя. Он явно не привык, чтобы к нему обращались в таком тоне. И возмущению его не было предела. Особенно он разозлился, когда Леся, не слишком церемонясь, схватила жирного котяру за шкирку и, осторожно поддерживая под толстую попу, пересадила его на кресло.

— Тут тебе тоже будет удобно!

И что вы думаете? Золотце поблагодарил ее и, свернувшись калачиком, задремал? Ничего подобного! Злобная животина взметнулась под потолок. И с диким воем стала носиться по стенам, потолку и шкафам, роняя все, что только можно было уронить.

— Что тут у вас происходит?!

С этим воплем в спальню ворвалась Дульсинея с намотанным на голове тюрбаном. В нем Леся опознала свое лучшее махровое полотенце. Розовенькое, оно было украшено нежнейшей вышивкой и стоило такую астрономическую сумму, что Леся сама долго не могла поверить, что все же купила его. По этой причине полотенце было совершенно новое. Леся даже сама еще ни разу не решилась его использовать. А тетка решилась! И халат взяла! Ее, Лесин, халат! Махровый! Розовый! В тон полотенцу! Тоже очень и очень дорогой!

— Кто обидел мое Золотце? — разорялась тем временем тетя Дуля. — Кто посмел расстроить крошку? Кто этот жестокий человек?

Кот говорить не умел. Но Леся готова была поклясться, что если бы умел, то заложил бы ее по полной программе. Он по натуре был скандалист, ябеда и гадина. И хотя животных Леся любила, но этого негодника возненавидела лютой ненавистью. И, кажется, взаимно.

Тетя Дуля наконец поймала кота. И прижала к своей необъятной груди. Золотце выпустил когти и впился ими в грудь хозяйки. А на груди-то был халат Леси! Дорогой и махровый. И Золотце запутался в густой махре своими кривыми когтями.

— А-ай! — взвыла тетка Дуля, когда до нее достали когти ее Золотца.

Кот от ее крика еще больше испугался, задергался и… В общем, когда его удалось снять с тети Дули, то халат смело можно было выбрасывать на помойку. Или в крайнем случае использовать вместо мохнатой швабры.

— Я куплю тебе новый халатик, — пообещала тетя Дульсинея. — И прости мое Золотце. Обычно он ведет себя вполне прилично. Наверное, это долгая дорога его утомила. Сейчас я его посажу в клетку и мы с тобой получим передышку.

Уладив эту проблему, тетка с племянницей дружно смазали йодом глубокие царапины, оставленные Золотцем. И неожиданно почувствовали друг к другу нечто вроде симпатии. Во всяком случае, Леся почувствовала. Тетка была толстой, не слишком умной, обожала своего вредного кота и свалилась ей словно снег на голову, но при этом… Ведь зачем-то же она приехала?

— Тетя, а вы просто погостить или по делу приехали?

Но на этот простой вопрос тетка ответа Лесе не дала.

— Иди спать! — велела она племяннице вместо этого. — Всю ночь с подружкой где-то по танцулькам прошлялись, теперь вся бледная. И с ног валишься.

Леся хотела объяснить, что они вовсе даже не на танцах были, а в отделении милиции. Но передумала. К чему волновать и без того беспокойную родственницу. Да и тетка неожиданно вновь завопила:

— Спать, я сказала! Марш!

И Леся послушно промаршировала к своей кровати. Золотце был уже надежно упрятан обратно в переноску. И Леся беспрепятственно смогла нырнуть в свою постель, свернуться поуютней и наконец забыться от всех тревог и волнений, выпавших на ее долю.

Проснулась она от одуряющего запаха чего-то сдобного с ванилью, сахаром и орехами. Некоторое время Леся лежала и прислушивалась к своим ощущениям. Вроде бы во сне ей привиделось, что она гуляет по кондитерской фабрике. Точнее, не гуляет, а работает там дегустатором. И все так потрясающе нечеловечески вкусно! Так не является ли этот волшебный запах продолжением ее не менее волшебного сна?

Оказалось, что нет.