В погоне за бурным сексом

В общем, Леся сумела настоять на своем. Подруги купили в магазине строительных товаров банку краски и две специальные кисти на длинных рукоятках. Краска тоже была специальная. В спокойном состоянии густая, словно сметана. Но стоило ее пошевелить, мигом растекалась. Но ржавое железо она покрывала равномерно. И тут же высыхала.

Пока подруги красили, старушка вертелась поблизости. И накрывала стол к немудрящему чаепитию с сушками и булкой с вареньем.

— А что это под вами в квартире не живет никто? — произнесла Кира, которой надоело возюкать кисточкой взад-вперед без всякого толку для их расследования. — Мы стучали, стучали, не открывают.

— Не живет там никто, — спокойно ответила старушка.

Подруги уже успели с ней познакомиться. И знали, что зовут ее Вера Ивановна.

— Померли все.

— Как же так? А квартира пустая стоит?

— Машенька там не живет, — подтвердила Вера Ивановна. — Как Маргарита Федоровна скончалась, так Машенька квартиру закрыла и уехала.

— А Маргарита Федоровна — это была хозяйка квартиры?

— Машина бабушка. Бедная женщина.

— Бедная?

— Не в смысле денег, этого у них как раз хватало. Бедная, потому что обоих своих сыновей похоронила. И двух мужей.

И Вера Ивановна, как и все пожилые одинокие люди, любящая поболтать, принялась самозабвенно выкладывать подробности жизни Машиной бабушки. Подруги слушали молча, не перебивая. Надеясь, что среди пустой шелухи найдется хотя бы одно зерно истины.

— Двое у Маргариты Федоровны мужей было. Двое. И от каждого у нее по сыну родилось. Младшего она следом за мужем схоронила. На кладбище малец простудился, когда отца его хоронили. Да так нехорошо получилось. Вроде бы и температура небольшая, а долго держится. Врачиха у нас тогда на участке молодая была, неопытная. Не смогла понять, что у ребенка воспаление легких начинается. Ну а когда температура уж под сорок подскочила да врачи из больницы приехали, уж поздно было. Сгорел мальчишечка меньше чем за сутки.

— Бедная! — вырвалось у Киры. — Действительно бедная женщина. И что же, она одна осталась?

— Не совсем. Квартира у них тогда коммунальная была. И дружно жили. Это уж потом дети переженились, сами детей нарожали и ссориться начали. Да только тогда второй сын Маргариты — Никита — квартиру выкупил. Соседей расселил, а сам с семьей и матерью тут остался.

К этому времени подруги уже закончили первый слой покраски. И устроились за столом, грызя сушки с маком и запивая их жидким, совсем несладким чаем. А Вера Ивановна продолжала рассказывать:

— Но когда Маргарита в первый раз овдовела, она с соседями еще дружно жила. Трое их было. Ивановы — супружеская пара, они две комнаты занимали. А Тамара — одна жила. Вот она, главным образом, за Маргаритой и ухаживала. Утешала ее. А потом и мужа нового приискала.

— Ну и как? — вырвалось у Леси.

Тема была, что называется, наболевшая. И она инстинктивно впитывала малейшие подробности, как губка воду.

— Неплохой человек был, — сказала Вера Ивановна. — Правда, выпить любил. Через это дело и умер.

— Почему?

— Лампочку ввинчивать полез. А у нас потолки, сами видите, больше четырех метров будут. Вот муж Маргариты сначала стол принес, на него табуретку поставил, а на ту табуретку еще одну, поменьше. Да не досмотрел по пьяни. И только на нее встал, как ножка у верхней табуретки возьми и подломись.

— И что?

— Вниз полетел. Да неудачно. Головой о край буфета ударился. И все.

— Умер?

— Мгновенно.

— Ой!

Подруги даже содрогнулись. Да уж, не везло Машкиной бабушке с личной жизнью, что и говорить. Вера Ивановна тем временем продолжала:

— Плохо, что и говорить. Маргариты в ту пору дома не было. Она на сохранении в больнице лежала. Второй ребенок ей трудно давался. Ну а когда приехала, так ей волноваться нельзя было. Соседи опять же помогли мужа похоронить. Тамара и расстаралась. Она их познакомила, стало быть, свою вину чувствовала. И потом Маргарите, которая мальчика родила, всегда помогала. И как сама умирать собралась, Маргарите и Никите свою комнату завещала.

— А Ивановым?

— А им шиш с маслом! Вот тогда они и обозлились. То есть не они сами, а их молодые. Сын с невесткой в отдельной комнате жили. Да только у них прибавление ожидалось. Тесно им показалось. Хотели третью комнату захапать. А тут им такой облом вышел. С тех пор вражда между ними и поселилась.

Некоторое время прожив в квартире со злобствующими соседями, Никита понял, что нервы у него на пределе. Кто жил в ссоре с соседями по коммуналке, тот знает, на какие «прелести» способны обозленные люди. Тут вам и сгоревшие котлеты, и пересоленный суп, и клей в ботинках, и съеденная деликатесная черная икра, старательно приберегаемая к празднику. И еще много, много всего разного плохого.

В общем, Никита долго раздумывать не стал. И предложил своим соседями отличный вариант раздела жилища. Они получали трехкомнатную квартиру, где могли устроиться с комфортом и даже с ожидающимся внучком. А он с женой, матерью и двенадцатилетней дочкой Машей остается в бывшей коммунальной квартире.