В погоне за Дейзи(ЛП)

— Луиш, — перебиваю я его с металлом в голосе, — если ты не отвезешь меня к нему на похороны, я больше никогда в жизни не захочу тебя видеть.

С минуту помолчав, он просит:

— Диктуй адрес.

Холли пытается отговорить меня до самого звонка Луиша в дверь. Не обращая на нее внимания, надеваю черное платье и расчесываю волосы, оставляя их распущенными – так, как любил Уилл. Косметикой не утруждаюсь.

Выдавливаю из себя короткое «спасибо», когда открываю Луишу дверь, но не могу заставить себя встретиться с ним глазами, надеясь, что такого проявления благодарности пока будет достаточно. Мы едва разговариваем в машине по пути в Кембридж. Знаю, нам многое нужно обсудить – у меня есть незаданные вопросы – но это может подождать. Сейчас мне просто нужно сосредоточиться на похоронах.

Они проходят в одной из больших университетских церквей, и судя то тому, что я вижу, у Уилла было множество так называемых близких друзей и родственников.

Замечаю Саймона, Каталину, технического и финансового директоров команды вместе с женами, а также пару крупных спонсоров. Они стоят все вместе на дорожке рядом со входом, но Луиш держится на расстоянии и ждет, пока церковь не заполнится, прежде чем провести меня к скамье на задних рядах. Я не возражаю. Не собираюсь устраивать сцен.

Ощущения совершенно нереальные. Я словно нахожусь в теле другого человека, испытываю чужие эмоции. Совершенно не обращаю внимания не происходящее вокруг. Возле алтаря стоит гроб, усыпанный белыми цветами. Там внутри тело Уилла.

Там внутри тело Уилла! О господи, Уилл мертв! Горло сжимается, и я кладу руку на грудь, чтобы успокоиться. Луиш встревоженно смотрит на меня, а священник начинает службу. Я пытаюсь слушать, что он говорит, но слышу только то, что в церкви раздаются сдавленные всхлипы. Странно, но от звуков чужого горя я успокаиваюсь и, пожалуй, если не задумываться о том, почему все вокруг плачут, сумею все это выдержать.

Блондин слегка за тридцать встает, чтобы сказать последние слова. Он выглядит смутно знакомым.

— Это брат Уилла? — спрашиваю я Луиша. Он кивает. Понимаю, что священник, должно быть, представил его, но не могу сосредоточиться. Слова брата Уилла до меня не доходят. Вместо этого, вытянув шею, я изучаю первые ряды. Во втором ряду сидит девочка. Это и есть племянница Уилла? Ты самая, что любит смотреть «Волшебный сад»?

— Почему брат и сестра Уилла не приезжали ни на одну гонку? — снова обращаюсь я к Луишу.

Он пожимает плечами.

— Ведь твоя семья приезжала. А Уилла нет, почему? — Мне плевать на взгляды, которые бросают на меня другие скорбящие, внимательно слушающие брата Уилла. — Я не понимаю.

— Может, из-за работы? — шепчет Луиш. — Разве его брат не крупный банкир или кто-то вроде того? — Женщина перед нами ерзает на скамье и цокает языком.

— А сестра?

— Успешный адвокат?

— Не могли бы вы помолчать? — обернувшись, шипит женщина перед нами и снова отворачивается. В недоумении смотрю ей в затылок. Я снова в чьем-то чужом теле. Она не в силах меня обидеть. Никто не в силах.

Снова молитвы, очередная надгробная речь... Чем мне сегодня поужинать? Такое чувство, что я не ела несколько дней. Да ведь я действительно уже несколько дней не ела! Женщина занимает кафедру у алтаря. «А это кто?» — с безразличием спрашиваю себя я. Но она поворачивается, и, несмотря на то, что ее лицо полузакрыто черной вуалью, я сразу же понимаю, что это Лора.

— Я знаю… простите, знала Уильяма почти всю его жизнь…

Она звала его Уильямом?

— …и он был самым добрым, нежным и преданным мужчиной на свете…

Впиваюсь ногтями в ладони. Интересно, смогу ли я расцарапать их до крови?

— Я ненавидела гонки. Всегда ненавидела. И Уильям это знал. Вот почему он прощал мне отсутствие на большинстве Гран-при. Но сам он их любил. Он любил гонки всем сердцем и душой, а я любила его. И все еще люблю. И всегда буду любить. — Ее голос дрожит, и Лора опускает голову, вся сотрясаясь от безмолвных рыданий. — Простите, — нетвердым голосом извиняется она. — Он погиб, занимаясь любимым делом… — Лора не может закончить предложение. Она вновь заходится в рыданиях, и брат Уилла подходит к алтарю, чтобы ее увести. В церкви эхом раздаются многочисленные всхлипывания.

Что я здесь делаю? Мне здесь не место. Я не могу здесь находиться. Внезапно вскакиваю на ноги и выбегаю на улицу, не заботясь о том, что за мной громко захлопнутся двери. Я бегу, бегу, бегу по засыпанной гравием дорожке к воротам.

— Дейзи!

Луиш хватает меня за руку, чтобы остановить, и разворачивает лицом к себе.

— Нет, нет, нет! — кричу я. — Нет! — Колени подгибаются, и я оседаю вниз, а Луиш пытается меня удержать. — Что ты ему сказал? — ору я. — Что ты ему сказал перед гонкой?

— Дейзи, сейчас не…

— Скажи мне! — Вцепляюсь в его руки, пытаясь оторвать Луиша от себя. — Скажи немедленно!

Он заметно нервничает.

— Я не виноват! Я не хотел его расстраивать!

Смотрю на Луиша и делаю один глубокий вдох за другим. Когда наконец заговариваю, мой голос убийственно спокоен:

— Что. Ты. Ему. Сказал.

— Я злился на него. Из-за того, как он с тобой обращался.

— Продолжай.