В погоне за искусством

Эта необычная работа находилась в Исландии, где я прежде не бывал; и я очень мало знал об ее авторе, американской художнице Рони Хорн. Так что эта поездка обещала много нового, и, возможно, мне предстояло вернуться слегка отличным от себя прежнего, как один образчик воды едва заметно отличается от другого.

Я пустился в путешествие по случаю открытия новой инсталляции (думаю, это самое верное определение) под названием Библиотека воды. Она находилась в Стиккисхоульмюре – маленьком поселении на северо-западе Исландии. Как сообщил мне интернет, это место на сто три мили южнее полярного круга и в среднем отличается мягким субарктическим климатом, с температурой, достигающей летом десяти градусов по Цельсию. Однако короткое исландское лето еще не наступило, стояла скорее поздняя весна. В Англии было тепло, но я подозревал, что немного южнее Арктики погода будет бодрящей. А я за неделю до того перенес простуду, от которой у меня еще оставался неприятный кашель.

РОНИ ХОРН

2017

Погода, надо сказать, была лейтмотивом всей этой поездки. Новая работа Рони Хорн, помимо прочего, напрямую касалась ветра, дождя, влажности и температуры воздуха. Рони была этими темами просто одержима. Я побеседовал с художницей в одной из лондонских галерей незадолго до отъезда. «Говоря о погоде, – сказала она, – вы говорите о себе». На полу в Библиотеке воды на английском и на исландском написаны слова, которые мы используем в разговорах о климате, состоянии моря и воздуха: «гнетущий», «легкий», «ясный», «порывистый», «резкий», «унылый», «мрачный», «яркий» и «свирепый».

Мы описываем дождь и ветер теми же словами, объяснила Хорн, какими говорим о себе. Для выставки Библиотека воды Хорн подготовила книгу, заголовок которой сжато выражал эту идею: Погода прогнозирует вас. И с точки зрения физиологии это верно. Многие из нас страдают от сезонных эмоциональных нарушений, настроение падает, когда света становится меньше (таким людям было бы непросто перенести исландскую зиму с ее почти постоянной и полной темнотой). У меня на душе светлеет, когда солнце светит, и при прочих равных данных настроение более сумрачное, если небо серое.

Другая общая характеристика людей и погоды – это изменчивость. Мы ведь тоже всё время меняемся. Хорн сформулировала это так:

– Когда я говорю с вами, я не такая, когда говорю с кем-то еще. Разница существует, и она зависит от того, как вы на меня действуете.

Флюидность – часть ее образа. Маленькая и легкая, но сильная, с короткими седыми волосами, Хорн, безусловно, имеет запоминающуюся внешность. В журнальной статье о ней справедливо замечено: «Бросив беглый взгляд на Хорн на улице или в ресторане, вы не сможете уверенно определить ее гендерную принадлежность». Она рассказывает, что росла андрогином. Даже ее имя, подчеркивает она, не является ни мужским, ни женским. «Когда я думаю о своем прошлом, мне кажется, – объясняет она, – что вся моя идентичность сформировалась вокруг этого, что я не мужчина и не женщина».

Самолет из Станстеда перенес меня через поразительно красивую Северную Атлантику, мерцающую под вечерним солнцем. Эти моря бороздили викинги, здесь был предел исследованного ими мира. И, глядя в иллюминатор, я вдруг понял, как далека от всего Исландия и насколько она изолирована. Но когда мы приземлились в аэропорту Рейкьявика, расположенном немного к югу от самого города, первое сильное впечатление на меня произвели цены. Плата за проезд на такси до отеля меня потрясла.

Я прилетел как раз перед началом кризиса кредитования, когда фунт очень ослаб по отношению к исландской кроне. Но даже если не учитывать падение фунта, жизнь в Исландии чрезвычайно дорогая. Я прилетел в субботу вечером, и выяснилось, что в этот день местные имеют обыкновение опрокинуть парочку стопок водки дома перед тем, как пойти в бар, чтобы вечерний выход обошелся дешевле.

РОНИ ХОРН

БЕЗ НАЗВАНИЯ («СОН, ПРИСНИВШИЙСЯ В МИРЕ СНОВ, – ЭТО НЕ СОН, <…> НО СОН НЕПРИСНИВШИЙСЯ – ЭТО СОН»)

2010–201

В отеле я встретился с другими писателями и критиками из нашего «десанта», включая тех, кого уже хорошо знал: Алистера Сука из Daily Telegraph и Гордона Бёрна, представлявшего The Guardian. Мы участвовали в пресс-туре – мероприятии, временами отчасти схожем с вечеринкой, перетекающей с места на место: одна долгая оживленная беседа, растянувшаяся на несколько дней.

В Рейкьявике нас сначала привели на открытие выставки Хорн в Музее искусств. Художественные формы, в которых она работала, были изменчивы, как реки, моря и разные погодные явления, занимавшие ее воображение. Ее работы включали фотографии и тексты, но еще больше было полупрозрачных минималистических скульптур, похожих на застывшую текучую воду. Осмотрев выставку, мы стали знакомиться с другими гостями вернисажа. В том числе мы разговорились с человеком средних лет вполне непритязательного вида.