В погоне за красавицей

— Правда? — переспросил он, усаживаясь на берегу рядом с ней. — Меня удивляет, что твои родители это позволяли.

Она предложила ему леску и крючок. Он привязал свою леску к палке и забросил крючок подальше.

— Они ничего об этом не знали. Мой брат ухитрялся вывести меня тайком из дома, подальше от глаз моей бдительной няньки. А ты проделывал такое же со своими братьями и сестрами?

— Мои сестры — не такие любительницы приключений, как ты, — ответил Джулиан, больше глядя на удочку, чем на нее.

Это дало ей возможность поизучать его.

— Значит, они, как большинство моих подруг, думают лишь о том, чтобы вести себя как истинные леди, чтобы в будущем привлечь внимание достойных джентльменов.

Джулиан улыбнулся:

— Не думай о них плохо. Они очень ясно сознавали наши финансовые проблемы и отсутствие у себя приданого.

— Ну конечно, — поморщилась она. — Я вовсе не хотела легкомысленно отнестись к их положению.

Он посмотрел на нее сверху вниз. На губах его играла ленивая улыбка.

— Знаю, что не хотела. К счастью, они на два и четыре года моложе меня. Так что когда они были готовы к замужеству, у меня уже были деньги.

— Какой ты хороший брат, — сказала Ребекка, толкая его локтем.

Тут их отвлекло подергивание лески, она натянулась. Вскоре Ребекка с торжеством вытащила свой улов. Она сама сняла рыбу с крючка, несмотря на отчаянное сопротивление пленницы и смех Джулиана. Впрочем, Ребекка сочла себя отомщенной, когда с его крючка рыба сорвалась и увела с собой червяка.

Затем они снова закинули удочки в воду. Ребекка заметила:

— Я уверена, что сестры ценят твои усилия, но братья слишком беззаботны и потому не очень благодарны.

Джулиан пожал плечами, но впервые за время их знакомства не зажался, когда она заговорила о его братьях.

— Они еще молоды, — сказал он.

Она преувеличенно фыркнула.

— Что-то раньше я не слышала от тебя извинений за их поступки.

— Я пытаюсь учесть их возраст.

— Они будут делать свои ошибки… как делал их ты.

Он надменно выгнул бровь.

— Я никогда не делал ошибок! — Но в уголке его рта дрожала легкая улыбка.

— Наверное, трудно быть таким идеальным. Возможно, в глубине души ты завидуешь братьям, потому что они моложе и у них нет такого груза ответственности, как был у тебя в их годы.

Он закатил глаза, потом посмотрел на удочку, которая внезапно изогнулась под яростным потягиванием рыбы. Джулиан умело подсек ее, а затем вытащил на берег.

— Это мои братья наверняка мне завидуют, — попенял он Ребекке.

— Я в этом не уверена. Они вроде бы получают массу удовольствий, как ты, наверное, и желаешь восемнадцатилетним… Но разумеется, это всего лишь мое мнение.

Она послала ему сладчайшую улыбку и была рада, когда он после этого сосредоточил все внимание на ее губках. Какую-то долгую минуту она ощущала сильнейшее влечение к нему, никогда ранее ею не испытанное. Он знал ее так, как она представить себе не могла, что ее может подобным образом узнать мужчина. И это ее пугало.

Но затем Джулиан встряхнулся и вернулся к рыбной ловле. В конце концов, он ведь привык обеспечивать близких, со вздохом подумала она.

Позже, когда он обучал ее чистить рыбу — в юности она старательно избегала этого занятия, — он вдруг поднял голову и прислушался.

Она открыла было рот, чтобы спросить, в чем дело, но Джулиан приложил палец к губам, и она послушно промолчала. После нескольких долгих минут тишины, нарушаемой лишь журчанием воды и кваканьем лягушек, она все же вопросительно повернула к нему голову.

— Мне показалось, что я кое-что услышал, — откликнулся он.

— Бобра?

Теперь она уже знала, какие они бывают, и больше не пугалась сельских звуков.

Но Джулиан не ответил, только взял их рыбу и отнес к костру, где разложил ее на плоских камнях, заранее расставленных им близко к огню.

Ребекка притихла, ожидая обеда, и тихо любовалась Джулианом. Он выглядел напряженным и настороженным. Она понимала, что он продолжает тревожиться из-за того, что вроде бы услышал, но не стала приставать к нему с вопросами, давая возможность слушать и размышлять.

Она тоже задумалась о наемниках Уиндебанка, людях, которые ее преследовали. Они убили Роджера Истфилда и его мать. Несомненно, они пойдут на все, чтобы заполучить этот алмаз.

Но ведь они с Джулианом приложили столько усилий, чтобы запутать их: направились сначала на север, потом ехали в общественных фургонах… и все время называли друг друга разными именами.

Однако человек, карауливший в ночь пожара возле горящего дома Истфилдов, наверняка должен был сообщить Уиндебанку о присутствии Джулиана и Ребекки в Манчестере. И о том, что они разговаривали с миссис Истфилд. Уиндебанк скорее всего догадался, что им известна его роль в этих преступлениях, и это подвергало их большой опасности.

— Ребекка, — произнес Джулиан, оставляя вторую рыбину недоеденной, — не паникуй, но, по-моему, к нам кто-то подкрадывается.

Она напряглась, стараясь прислушаться, но не услышала ничего, кроме ветра и поднявшегося хора сверчков. Солнце зашло, и в небе погас последний луч заката.

— Я полагаю, что ты не думаешь, будто это добродушный пастух? — ответила она, еле шевеля губами.