В погоне за любовью

– Это было так давно, – пробормотала Иден, намеренно понизив голос, чтобы на нее не обрушился поток брани. – Жизнь не стоит на месте, и я уже не та, что прежде. – Правда, в данный момент она чувствовала себя такой же молодой и неопытной, как пять лет назад, когда впервые встретила его. Их знакомство тоже произошло в отеле, но в тот раз Иден не терпелось увидеть великого Сантини. Она залезла в окно его номера и рухнула прямо к его ногам. При воспоминании об этом ее губы дернулись, и Рейф вопросительно посмотрел на нее.

– Тебя что-то насмешило? – произнес он по-английски с итальянским акцентом, и Иден почувствовала, как у нее по спине побежали мурашки. Его низкий и чувственный голос был обволакивающим, словно горячий шоколад.

– Я просто вспоминала, как мы впервые встретились, – сухо ответила она. – Твой номер находился на втором этаже, и я вскарабкалась по водосточной трубе.

– Это был третий этаж, – поправил ее Рейф, – и я никогда не забуду выражения твоего лица, когда ты, испачканная и смущенная, лежала на полу.

Иден с трудом сдержала слезы.

– Я даже представить себе не могу, что ты обо мне подумал, – пробормотала она, тряхнув головой, чтобы прогнать болезненные воспоминания. Она тогда не удержалась и упала, а Рафаэль Сантини, чемпион «Формулы-1», мужчина, которого она так жаждала увидеть, помог ей подняться на ноги. Встретившись с ним взглядом, она словно онемела и тупо уставилась на него, не способная скрыть восхищение его мужественной красотой.

Рейфу было тогда двадцать восемь, и он находился в расцвете физических сил, что помогало ему год за годом одерживать победы в соревнованиях. Помимо этого, он обладал боевым духом, граничившим с одержимостью; безжалостная решимость побеждать сделала его кумиром тысяч людей. Жизнь Сантини вне гоночной трассы вызывала не меньший интерес. Его лицо почти каждую неделю украшало обложку какого-нибудь глянцевого журнала; издания платили бешеные деньги папарацци за информацию о его личной жизни. Рейф был преуспевающим, искушенным и просто неотразимым, и у Иден не было шансов устоять перед его обаянием.

– Я подумал, что ты красива. – При звуке его мягкого голоса у нее перехватило дыхание и она резко вскинула голову и уставилась на него. – Ты не была похожа на женщин, которых я встречал до этого, – продолжил Рейф. Разумеется, Иден отличалась от эффектных фотомоделей, чье присутствие на трибунах украшало соревнования. – Очень милая, застенчивая, однако крайне решительная. Ты рисковала жизнью только для того, чтобы сообщить мне, что не являешься моей фанаткой и жаждешь побеседовать лишь ради своего брата.

Иден улыбнулась, скрывая смущение.

– Саймон был твоим преданным поклонником, – согласилась она, – и я пообещала ему, что, даже если мне не удастся уговорить тебя навестить его в «Гринейкс», я попробую взять у тебя автограф.

Но наследника миллионов Сантини хорошо охраняли, и служащий в приемной холодно сказал ей, что синьор Сантини не станет ни с кем встречаться, особенно с младшим корреспондентом местной газеты. Правда, охрана Рейфа не знала, что за внешней хрупкостью Иден прячется железная воля.

– Но ты добилась своего, – заметил Рейф, и она кивнула, вспомнив, как удивился и обрадовался братишка, когда к нему в палату вошел его кумир. Рейф весь день общался с детьми и подростками, прикованными к инвалидной коляске. Саймон целую неделю только об этом и говорил и даже повесил на стены еще больше плакатов с портретами знаменитости. Иден обнаружила, что сама всякий раз украдкой разглядывает фотографии Рейфа.

Тогда ее брату было шестнадцать, и он половину своей жизни провел в инвалидной коляске после того, как упал с дерева и сломал позвоночник. Несмотря на то, что Саймон не мог ходить, он оставался очень общительным и жизнерадостным юношей, приносящим радость всем, кто находился рядом с ним. При воспоминании о нем у Иден на глаза навернулись слезы.

– Саймон все еще посещает реабилитационный центр? – спросил Рейф. – Я не видел его в «Гринейкс».

– Нет. Он умер от сердечной недостаточности через несколько месяцев после того, как мы… после того, как я…

– После того, как ты обманула меня, – закончил за нее Рейф. Горечь, прозвучавшая в его голосе, потрясла Иден. – Наверное, это было страшным ударом для всех, особенно для вашей матери. Я помню, как она заботилась о нем.

Иден кивнула.

– Смерть Саймона была одной из причин, по которым отец решил стать пастором миссионерской церкви в Африке. Он думал, что смена обстановки поможет им с матерью примириться с потерей сына. – Уставившись в пол, Иден боролась с потоком слез, который был готов хлынуть из глаз. Когда девушка наконец подняла глаза, то обнаружила, что Рейф с любопытством наблюдает за ней.

– Я знаю, как это тяжело, – тихо произнес он. – Я тоже потерял брата.

– Я очень расстроилась, когда узнала, что произошло с Джанни. Авария… Это, ужасно. Мне было больно за вас обоих.

– Так больно, что ты даже не удосужилась позвонить, – усмехнулся Рейф. На этот раз его глаза сверкали от злости. – Боже мой, Иден! Вы были так близки, а ты даже не послала ему открытки.