В погоне за метеором

— Если, даже предположить, — перебил ее мистер Форсайт, — что дочь человека… который… человека… имя которого я не в силах произнести не задыхаясь… и в самом деле мила…

— Нет, это уже слишком! — закричала Митс, нетерпеливо отвязывая передник, словно собираясь отдать его хозяину.

— Да, послушайте, Митс, послушайте! — пробормотал мистер Форсайт, встревоженный ее угрожающей жестикуляцией.

Старая служанка встряхнула передником, завязки которого свисали до земли.

— Разговаривать нам больше не о чем! Пятьдесят лет я прослужила в этом доме, но лучше я уйду, подохну под забором, как запаршивевший пес, чем останусь у человека, который терзает собственную кровь! Я всего-навсего бедная служанка, но у меня есть сердце, сэр… Да! Оно у меня есть!

— Что ты расшумелась, Митс? — произнес, наконец, задетый за живое мистер Дин Форсайт. — Не знаешь ты разве, что он мне сделал, этот доктор Гьюдельсон?

— Что же он сделал?

— Он меня обокрал.

— Обокрал?

— Да, обокрал самым гнусным образом!

— Что же он у вас украл? Часы? Или кошелек?.. Или носовой платок?

— Мой метеор!

— Ах, опять ваш ми-ти-вор! — проговорила старая служанка, усмехаясь самой обидной и неприятной для мистера Форсайта усмешкой. — И в самом деле, давно не вспоминали о вашем знаменитом ми-ти-воре. Да разве мыслимо приходить в такое состояние из-за какой-то штуки, которая шляется по небу? Да разве этот ми-ти-вор принадлежит вам больше, чем доктору Гьюдельсону? Имя свое вы к нему прилепили, что ли? Разве он не всем принадлежит, вот хоть мне или моей собаке, если бы у меня была собака?.. Но, слава богу, у меня ее нет… Купили вы его за свои деньги, что ли? Или, может быть, он вам достался по наследству?

— Митс! — закричал мистер Форсайт, выйдя из себя.

— Не о Митс тут речь! — не отступала старуха, возмущение которой все возрастало. — Черти окаянные! Надо быть глупым, как Сатурн, чтобы рассориться со старым другом из-за какого-то камня, которого больше и не увидишь никогда!

— Молчи! Молчи! — завопил астроном, задетый за живое.

— Нет, сэр, нет! Я не замолчу, хоть бы вы даже на помощь позвали вашего дурня Ами-Крона.

— При чем тут Омикрон?

— А при том… И он меня не заставит молчать… Точно так же, как наш президент не заставил бы замолчать архангела, который явился бы от имени всемогущего объявить о светопреставлении.

Онемел ли мистер Дин Форсайт, выслушав эти страшные слова, или горло его настолько сжалось, что перестало пропускать слова? Верно лишь, что он не в состоянии был ответить. Если бы он в эту минуту и пожелал в порыве бешенства вышвырнуть за дверь свою верную, но несносную Митс, то ему не удалось бы произнести обычных в таких случаях слов: «Уходите! Немедленно уходите, и чтобы я вас больше не видел!..»

Да, впрочем, Митс и не подчинилась бы ему. Вряд ли служанка после пятидесятилетней службы согласится из-за какого-то метеора расстаться с хозяином, который родился на ее глазах.

Но все же пора было положить конец этой сцене. Понимая, что ему не одержать верх, мистер Форсайт готовился отступить, стараясь все же, чтобы это отступление не походило на бегство.

Его выручило солнце. Погода внезапно прояснилась, и яркий луч ворвался в окно, выходившее в сад.

«В это самое время доктор Гьюдельсон, без сомнения, стоит на своей башне», — мелькнуло в мозгу Дина Форсайта. Ему представился соперник, который, воспользовавшись просветом, приник глазом к окуляру своего телескопа и ощупывает взглядом небесное пространство.

Он не мог этого стерпеть. Солнечный луч оказывал на него такое же воздействие, как на воздушный шар. Он раздувал его, заставляя подняться в воздух. Мистер Форсайт, отбросив, словно балласт (чтобы продолжить сравнение), весь накопившийся в нем гнев, направился к двери.

Но Митс, к его несчастью, заслоняла собою выход и, по-видимому, вовсе не намеревалась уйти с дороги. Неужели придется схватить ее за плечо, вступить с ней в борьбу, призвать на помощь Омикрона?..

Ему не пришлось дойти до такой крайности. Старуха сама была потрясена всем пережитым. Как ни привыкла она спорить со своим хозяином, но ни разу до сих пор не вносила она в подобные столкновения такую горячность.

То ли физическое напряжение, то ли серьезность вопроса, затронутого ею,

— вопроса, страшно волновавшего старуху, так как на карту было поставлено будущее счастье ее дорогого «сынка», но Митс, почувствовав вдруг, что слабеет, тяжело рухнула на стул.

Мистер Дин Форсайт, будь сказано ему в похвалу, мгновенно забыл о солнце, о голубом небе и метеоре. Подойдя к старой служанке, он заботливо осведомился, что с ней.

— Не знаю, сэр. У меня будто желудок вывернулся наизнанку.

— Вывернулся наизнанку желудок? — переспросил мистер Форсайт, пораженный таким странным симптомом болезни.

— Да, — подтвердила Митс слабым голосом. — У меня сердце точно узлом завязалось.

— Хм, — неопределенно кашлянул мистер Форсайт, которого это новое явление смутило еще больше.