В погоне за миражами

— Нет. Она родилась годом позже, только в ту ночь не было грозы, и ветер не завывал на склонах, словно роженица. Весна коснулась того дня, когда она пришла на эту землю. Но зима сжимала ее в тисках в ту ночь, когда она ушла.

Каприс резко втянула в себя воздух, осознав, что его поэтическая фраза говорите смерти.

— Сколько лет ей было?

— Двенадцать.

Куин сделал большой глоток коньяка.

— Несчастный случай?

Куин покачал головой: выражение его лица выдавало, сколь глубокий шрам оставила в его душе смерть сестры.

— Ее смерть не была несчастным случаем, — ровным голосом проговорил он.

— Убийство?

Каприс всмотрелась в его лицо: боль и ярость с течением времени не стали меньше. Куин допил коньяк и отодвинул рюмку в сторону. Он не был готов ответить на этот вопрос и поэтому проигнорировал его.

— До той зимы мы жили в кибитке, переезжая из страны в страну, словно никаких границ между ними не существовало. Цыганам нужна свобода — огромные пространства и небо без конца. Если приковать цыгана к одному месту, получишь бешеного человековолка, который мирится с превосходящей его силой, только пока не вырвется на свободу или не погибнет.

Захваченная странными словами и разворачивающейся перед ней картиной, Каприс увидела нового человека по имени Куин, с душой поэта, взглядом циника и словами реалиста. И воспоминаниями, такими же темными, как ее собственные. Впервые с момента встречи с Куином она поняла, что между ними может оказаться нечто общее.

— Ты говоришь так, словно знаешь вес таких цепей.

Он сосредоточил взгляд на ее лице и увидел мягкий свет в ее глазах — глазах, которые так правдиво отражали все ее настроения.

— Знал, — просто сказал он.

— Ты был таким бешеным волком?

— Нет, только хорошо обученным охотником.

Его ответ, не оставлявший места сомнениям, заставил ее нахмуриться.

— Я не понимаю.

— Страна, в которой мы оказались, управлялась военными. С их точки зрения, я совершил преступление, и меня забрали из семьи. Больше я их никогда не видел.

Каприс в ужасе смотрела на него. Он рассказывал об этом так сдержанно, что ей не сразу удавалось осознать всего, что стояло за его словами.

— Какое преступление?

Куин наблюдал за ее взглядом, анализируя все изменения в его выражении. Он привык рисковать. Другого способа жить он не знал — не хотел знать. Но Каприс была не похожа на него. Ей нужны были спокойствие, чувство безопасности, а он никогда не сможет их ей дать. Слишком много было в его жизни такого, что нельзя исправить — даже если бы он сожалел об этом настолько сильно, что готов был бы попытаться все исправить.

— Я убил тех, кто украл жизнь моей сестры.

Каприс ожидала почувствовать ужас, а нашла лишь понимание. В глубине души она уже до его ответа знала, что он отомстил за сестру. Такой человек, как Куин, всегда будет сражаться за тех, кто ему дорог, и защищать их. Она поняла это в баре «У Билли», когда он встал между нею и болью. Но, несмотря на эту уверенность, его тогдашний возраст делал такой выбор исключительным.

— Тебе было всего тринадцать.

Куин медленно выдохнул, чувствуя, как из него уходит тревога. Он уже давно знал, что расскажет ей об этом — о начале своей жизни. С каждой минутой, проведенной рядом с Каприс, она становилась ему все нужнее, но он не мог сделать ее своей подругой, пока она не знала, что за человек держит ее в своих объятиях, какие руки дарят ей наслаждение, разгоняющее тьму ночи, какой голос шепчет пряные, тайные слова, которыми любовники не делятся больше ни с кем на свете.

— В моем мире я был мужчиной. Этого было достаточно.

— И тебя поймали, да?

Он кивнул:

— И посадили в клетку.

— Ты убежал?

— Нет. — Его губы мрачно сжались, глаза потемнели от воспоминаний, которыми он не собирался ни с кем делиться. — Мне предложили свободу. Я пошел на сделку.

Каприс обдумала эту идею и нашла ее странной.

— Какую сделку?

— Убитые мной мужчины были солдатами. Мои методы уничтожения оказались более эффективными, чем их. На их начальника это произвело впечатление. Он предложил снять с меня обвинение при условии, что я соглашусь проходить обучение в его группе.

— Ты согласился?

— Цыган политика не интересует. И я не осуждал всю группу из-за нескольких ее членов. Этому мать научила меня еще в раннем детстве. Убийцы были наказаны. А у этого человека был ключ от клетки. Мне это показалось справедливым обменом.

Каприс было понятно, что такое выбор, сделанный по необходимости. Ей и самой приходилось делать подобный выбор.

— И тогда ты стал охотником?

— Да.

Куин ответ взгляд и сделал знак официанту принести счет.

— Ты и сейчас охотник? — негромко спросила она, понимая теперь, как ему уда лось настолько легко справиться с двоюродным братом Крошки.

Он снова повернулся к ней.

— Нет. Я обнаружил, что потерял вкус такой жизни.

— И что ты делаешь?

— Решаю загадки.

— Какие именно?

Куин подождал, пока не отошел официант, которому он дал свою золотую кредитную карточку.

— По больше части — старые. Кусочки истории, записанные на неизвестных языках народами, чьи обычаи и языковые обороты отличались от современных.

— И никакого правительственного шпионажа?

— Очень редко.