В погоне за наследницей

— Видимо, и так и эдак одинаково больно, — ответила Каролина, отнимая скомканную наволочку от плеча Перси и внимательно глядя на рану. Потом она осторожно отвела его руку и посмотрела с другой стороны. — Думаю, пуля прошла насквозь. С обратной стороны плеча тоже дырка.

— Значит, ты нанесла мне две раны.

— Ты заманил меня в комнату под предлогом, что тебе нужна чашка чаю, — вспылила Каролина, — а затем попытался изнасиловать! Чего еще ты ожидал в таком случае?

— Какого черта ты притащила пистолет?

— Я всегда ношу его с собой, — ответила Каролина. — С тех пор как.., впрочем, это не важно.

— Я не собирался тебя насиловать… — проговорил Перси.

— А мне Откуда было знать?

— ..потому что ты никогда мне не нравилась.

Каролина прижала наволочку к окровавленному плечу Перси, видимо, несколько сильнее, чем следовало, потому что его лицо скривилось от боли.

— Я знаю только то, что и тебе, и твоему отцу очень нравится мое наследство.

— Конечно, ты мне нравишься меньше, — проворчал Перси. — Ты совсем некрасивая, и язык как змеиное жало.

Каролина поджала губы. Если она и была остра на язык, то это не ее вина. Ей слишком рано довелось усвоить, что ее ум — единственная защита от отвратительных опекунов, с которыми ей пришлось иметь дело с десятилетнего возраста, с тех пор как скончался ее отец. Сначала ее опекал Джордж Лиггетт, кузен отца. Он был не самым худшим из опекунов, но совершенно не знал, что делать с маленькой девочкой. Поэтому однажды улыбнулся ей — да, представьте себе, только однажды, — сказал, что рад был с ней познакомиться, и отправил в деревню с няней и гувернанткой. И больше не занимался ею вовсе.

Когда Джордж умер, опекунство перешло к его двоюродному брату, который вообще не поддерживал отношений с ее отцом. Найлс Уикем, старый скупердяй, увидел в ней отличную замену служанке и немедленно взвалил на нее столько обязанностей, что хватило бы на пятерых. Каролине пришлось готовить, мыть полы, гладить белье, тереть и чистить весь дом. Единственное, чего ей почти не приходилось делать, — это спать.

А в один прекрасный день Найлс подавился куриной костью, побагровел и умер. Суд был в растерянности, не зная, как поступить с Каролиной, которая в свои пятнадцать лет была слишком хорошо воспитана и богата, чтобы отправлять ее в приют. Поэтому опекунство передали Арчибальду Пруитту, дальнему родственнику Найлса. Арчибальд оказался старым распутником, который находил Каролину весьма привлекательной, и с тех пор Каролина взяла за правило всегда носить в кармане пистолет, У Арчибальда оказалось слабое сердце, и не прошло и шести месяцев, как его похоронили, а Каролина собирала вещи, чтобы отправиться к его младшему брату Альберту.

Альберт слишком много пил и распускал руки, поэтому Каролина научилась быстро бегать и хорошо прятаться. Покойный Арчибальд тоже не упускал случая дать волю рукам, но когда это делал пьяный Альберт, выходило по-настоящему больно. Кончилось тем, что Каролина научилась распознавать запах спиртного с другого конца комнаты. Правда, когда Альберт бывал трезв, он и пальцем ее не трогал.

К несчастью, трезвым он бывал редко и однажды в приступе ярости так лягнул лошадь, что она в ответ лягнула его.

Прямо в висок. К этому времени Каролина уже привыкла к переездам, поэтому, когда врач накрыл голову Альберта простыней, собрала чемоданы и стала ждать, куда суд решит отправить ее на этот раз.

Так она оказалась в доме младшего брата Альберта — Оливера Пруитта, сын которого Перси в настоящий момент лежал на полу и истекал кровью. Поначалу Оливер показался Каролине лучшим из всех опекунов, с которыми сводила ее судьба, но скоро она сообразила, что старика больше всего интересуют ее деньги. Поняв, что опекунство принесло ему немалую выгоду, Оливер Пруитт решил не выпускать Каролину и ее состояние из своих рук. Его сын был всего на несколько лет моложе девушки, поэтому Оливер объявил, что они поженятся. Ни Перси, ни Каролина ничуть не обрадовались его решению, но Оливера это не смущало. Он пилил Перси до тех пор, пока тот не согласился, а потом принялся убеждать Каролину, что ей следует стать леди Пруитт.

Чтобы убедить свою подопечную, он бранился, не выбирая выражений, бил ее, морил голодом, запирал в комнате и, наконец, велел Перси сделать Каролине ребенка, чтобы той ничего не оставалось, как выйти за него замуж.

— Скорее мой ребенок будет незаконнорожденным, чем сыном Перси Пруитта, — пробормотала Каролина.

— Что ты сказала? — спросил Перси.

— Ничего.

— Я знаю, что ты собираешься уехать, — произнес он, внезапно меняя тему разговора.

— Да, это решено.

— Отец сказал, что, если я не сделаю тебе ребенка, он сам этим займется.

Каролина чуть не потеряла дар речи.

— Извини, я, кажется, ослышалась, — прошептала она дрожащим голосом — это было так не похоже на нее. Если уж выбирать, то лучше Перси, чем Оливер.

— Не знаю, куда ты можешь уехать, но тебе нужно исчезнуть до того времени, как тебе исполнится двадцать один А это, кажется, уже скоро.

— Через шесть недель, — прошептала Каролина. — Ровно через шесть недель.

— Сумеешь?

— Спрятаться?