В погоне за облаком, или Блажь вдогонку

Благодаря песчаным пляжам и чистой воде Мыс славился на всю округу. Отдыхали здесь не только горожане: приезжали жители соседних областей и даже с островов. Не удивительно, что найти свободный участок удавалось не всегда, или по крайней мере не сразу. Плюс к "дикарям" — не поддающееся учету количество санаториев, курортов и турбаз.

Однажды Алексей уже возил Наталью на Мыс. Был он в ту пору Лёшкой, а она Наташей. И повторять то безумное приключение у нее не было ни малейшего желания.

В те выходные родители, по обыкновению, укатили на дачу. И по обыкновению же Лёшка воспользовался их отсутствием. Притащился, встал на пороге:

— Здорово, — и лупает глазками: мол, ты же меня не выгонишь?

А у Наташи ведь сердце не камень: сколько можно парня отфутболивать? Может, стоит дать шанс?

В общем, впустила она его в квартиру, о чем потом долго жалела.

Говорить особо было не о чем, все больше молчали. Озадачиваться поиском интересной для обоих темы хозяйка не торопилась: если набиваешься в женихи — покажи, на что способен.

Лёшка старался. Рассказывал какие-то истории про людей, которых Наташа не знала, а потому истории эти казались ей пустыми, пресными. Про мужа двоюродной сестры, привезшего из плавания какие-то редкие пластинки с труднопроизносимыми нерусскими названиями. Двоюродную Лёшкину сестру, Ларису, Наташа видела только на свадебной фотке. Оттуда же знала и Ларисиного мужа. То есть смело можно сказать — не знала вовсе. И какое ей дело до пластинок, которые кто-то привез из далекого рейса?

Пришел Дружников часов в шесть вечера. Между тем солнце уже давным-давно скрылось за горизонтом, а он все еще предпринимал бесплодные попытки заинтересовать собою юную хозяйку дома. Учитывая, что солнце летом садится поздно, к закату Наташа конкретно устала от гостя. Уж и так она, и этак — не понимает Лёшка, что пора бы завязывать с никчемными разговорами. Уж и кофе выпили, и чаю — все равно не понимает. Уж дождик пошел, веселый, шумный — не понимает Лёшка, что визит его слишком затянулся. Наташа уже зевает, не скрываясь — все равно не понимает.

Другой бы давно от слов к делу перешел. Поцелуйчики там разные, объятия, прочая любовность. Ан нет — Лёшка только глазами ее пожирает, на большее не претендует.

Сначала еще была надежда, что он вот-вот заспешит домой: на город опускалась ночь, начал накрапывать дождик. А Лёшке и ночь нипочем. Наташу накрыли подозрения, что он вообще не собирается уходить. Гнать в открытую неудобно, а сам не понимает. Значит, нужно подтолкнуть, намекнуть. Она стала зевать картинно, семафоря непонятливому гостю: иди уже, иди! Вместо того чтобы выполнить слека завуалированную команду, тот выдал спонтанное предложение:

— Покатили на Мыс? Кострица там кочемарит. Завалимся к нему среди ночи — он зачумеет!

На часах без малого полночь. Дождь за окном полощет — какой Мыс?! Какой Кострица? Нужен он Наталье среди ночи, да в такую погоду?!

— Ночь на дворе — сдурел? Дождь. Какой Мыс?!

— Да дождь без малого отмучился!

Лёшке идея нравилась с каждой минутой все больше. В глазах засветилось воодушевление — сам себе поверил, что поездкой на Мыс сумеет пробудить к себе интерес. Будто Наташа Мыса не видела!

Сам по себе Мыс был вполне неплох — лучшее место для отдыха на всем побережье. Но хорош он в хорошую погоду, да в хорошей компании. В дождь же, да с Дружниковым, да с практически незнакомым Кострицей… Мягко говоря, идея не грела.

С другой стороны, если Наташа откажется ехать — выпроводить Лёшку удастся еще нескоро. Если вообще удастся. Что делать, когда человек не понимает намеков?

Если поехать — глядишь, часам к трем ночи отстанет. Час туда, час обратно. Да там полчасика на болтовню с Кострицей. А когда вернутся, Наташа как-нибудь сумеет намекнуть Лёшке, что устала. Причем намекнет на улице, в дом не пустит — иначе жертва окажется бесплодной. Была ни была — если нет другой возможности избавиться от назойливого гостя, придется ехать на Мыс. Зато наука будет, в следующий раз она Лёшку в дом не впустит: нечего жалеть кого попало, о себе нужно заботится.

Когда вышли на улицу, оказалось, дождь и не думал прекращаться. Правда, не лил как из ведра, спокойненько так поливал землю из небесной лейки. Но лейка эта, такая огромная, что даже краев ее не видно, закрыла собою и луну, и звезды. Наташа с сомнением покачала головой:

— Какой Мыс в такую погоду?

— Да нормалецкая погода — я еще и не в такую ездил. Я тебе толкую — дождь скоро отыграет. А за городом его вообще нет. Покатили.

Надел на нее шлем, застегнул ремешок под подбородком — шлем старенький, дряхленький. На себя надел такой же. Устроился на водительском сиденье, завел мотор. Обреченно вздохнув, Наташа устроилась сзади.

Поездка на мотоцикле в хорошую погоду — удовольствие на любителя. В дождь же, да с ветром, да ночью, да в старом шлеме без очков — серьезное испытание даже для мазохистов, к коим Наташа себя никогда не причисляла.