В погоне за счастьем

Я передала ей пальто. Пока она вешала его, я отвернулась и вдруг почувствовала, что мне нечем дышать. Потому что на противоположной стене были развешаны фотографии в рамках, и на них были я и мой отец. Здесь был и тот самый портрет отца в армейской форме. И увеличенный снимок, где отец держит на руках меня, новорожденную. Моя фотография времен учебы в колледже и фотография, где я держу за руку годовалого Этана. Были две черно-белые фотографии отца вместе с молодой Сарой Смайт. На одной из них, «домашней», отец обнимал ее у рождественской елки. На другой фотографии пара была запечатлена у входа в Мраморный мемориал Линкольна в Вашингтоне. Судя по качеству этих фотографий и стилю одежды, можно было предположить, что они сделаны в начале пятидесятых. Я обернулась и широко раскрытыми глазами уставилась на Сару Смайт.

Я не понимаю… — пробормотала я.

Меня это не удивляет.

Вы должны дать какие-то объяснения, — сказала я, вдруг разозлившись.

Да, — тихо произнесла она. — Непременно.

Она тронула меня за локоть, увлекая в гостиную.

Садись. Кофе? Чай? Или чтб-нибудь покрепче?

Покрепче, — ответила я.

Красное вино? Бурбон? Ликер «Харви Бристол»? Боюсь, что больше мне нечего предложить.

Бурбон.

Со льдом? С водой?

Чистый.

Она позволила себе легкую улыбку.

Вся в отца, — сказала она.

Она жестом указала мне на громоздкое кресло. Оно было обито рыжевато-коричневой тканью. Так же, как и большой диван. Между ними стоял современный шведский журнальный столик, на котором аккуратными стопками были разложены альбомы по искусству и серьезная периодика («Нью-Иоркер», «Харперз», «Атлантик Мансли», «Нью-Йорк ревью оф букс»). Гостиная была маленькая, но в ней царил идеальный порядок. Выскобленный деревянный пол, белые стены, книжные полки, солидная коллекция дисков с классической музыкой, большое окно, выходящее на южную сторону, с видом на патио в заднем дворе. На выходе из комнаты имелся альков, где был оборудован домашний мини-офис — изящный письменный стол, на нем компьютер и факс, пачка бумаги. Напротив алькова была спальня с огромной кроватью (выцветшая деревянная спинка, стеганое покрывало в старомодном американском стиле), строгий деревянный комод. Обстановка спальни, как и всей квартиры, говорила о хорошем вкусе и элегантности хозяйки. Было совершенно очевидно, что Сара Смайт отказывалась уступать старости и уж точно не хотела прожить остаток жизни в ветхости и убожестве. Дом был отражением ее внутреннего благородства и достоинства.

Сара вышла из кухни с подносом в руках. На подносе были бутылка бурбона «Хайрам Уокер», бутылка ликера «Бристол», бокал для шерри, стакан под виски. Она поставила все это на журнальный столик, наполнила бокалы.

«Хайрам Уокер» был любимым бурбоном твоего отца, — сказала она. — Лично я терпеть его не могла. Виски я пила лет до семидесяти, а потом организм распорядился по-своему. Теперь мне остается довольствоваться скучными женскими напитками вроде шерри. Твое здоровье.

Она подняла свой бокал. Я не ответила на ее тост. Молча и залпом опрокинула виски. Оно обожгло горло, но сняло тревогу, которая все никак меня не отпускала. И опять легкая улыбка пробежала по губам Сары Смайт.

Твой отец тоже так пил — когда нервничал.

Яблоко от яблони… — сказала я, показывая на бутылку.

Пожалуйста, наливай еще, — сказала она. Я налила себе виски, но на этот раз лишь пригубила. Сара Смайт устроилась на диване, положила свою ладонь на мою руку.

Я хочу попросить прощения за те крайние меры, к которым мне пришлось прибегнуть, чтобы вытащить тебя ко мне. Я знаю, ты, должно быть, считаешь меня надоедливой старухой, но…

Я резко отдернула руку:

Я только хочу выяснить одну вещь, мисс Смайт…

Сара, пожалуйста.

Нет. Никаких фамильярностей. Мы не подруги. Мы даже не знакомые…

Кейт, я знаю тебя всю жизнь.

Откуда? Откуда вы меня знаете? И какого черта вы начали беспокоить меня после смерти моей матери?

Я швырнула на стол фотоальбом, раскрыла его на последней странице.

Еще мне хотелось бы знать, откуда у вас это? — Я ткнула в вырезку из школьной газеты с фотографией Этана.

У меня оформлена подписка на эту газету.

Что?

Точно так же я подписывалась на газету колледжа Смита, когда ты там училась.

Вы сумасшедшая…

Позволь, я объясню…

С чего вдруг вы нами так интересуетесь? Судя по фотоальбому, который был состряпан явно не вчера, вы следили за нами все эти годы. И откуда у вас старые фотографии моего отца?

Она в упор посмотрела на меня. И сказала:

Твой отец был любовью всей моей жизни.

Часть вторая Сара

1