В погоне за счастьем

Полтора часа в пути. В молчании. Огни неспящего города. Путь. Неизвестно куда. Улицы. Похожие друг на друга. Разнящиеся высотой прижавшись друг к другу зданий. Двухметровое ограждение. Магнитный пропуск на территорию. Высокая новостройка.

— Лучше, если останешься под присмотром, — выданное, словно ответ на все мои немые вопросы.

Вынужденный выдох. Шаги. Безразличие. И зажатая бутылка меж пальцев. Недопитая за время в пути.

— Ванная направо. Полотенце на полочке, — рассказывает, помогая раздеться. А у меня нет желания проследить его взгляд, осмотреться, поняв где находится это пресловутое " право". Оседаю на банкетку у входа. Опускаю глаза в теплый, плиточный пол, неосознанно фиксируя взгляд в одной точке. Хозяин квартиры теряется из вида, наполняя пространство чередой разноплановых звуков: льющейся воды, гудения кофемашины и других, слившихся в неопределенный фон.

Бросая попытки что-то объяснить, возвращается, обтирая руки полотенцем. Уводя меня в сторону двери, испускающей облако вкусного пара. Буквально заставляя предпринять попытки к тому, чтобы раздеться и забраться в пушистую пену.

— Колющие, режущие я убрал, — поясняет сурово. — Но дверь не смей закрывать. Переоденешься в мою футболку. Она тебе до колен наверное будет. Другого, извини, не держу.

— Приносят с собой, — невольно выдаю со смешком, получая в ответ неодобрительный взгляд. — Дим, — останавливаю в дверях, произнося нерешительно, — Что дальше?

— Не знаю, — бросает несдержанно, будто скидывая непробиваемую броню в которой может всё и знает ответы на все вопросы. И я не решаюсь задать иной. Произнося тихо, до щелчка замка:

— Спасибо.

Лёгкое скольжение пальцев по коже. Вдумчивое и, одновременно, кажущееся бесконтрольным. Словно тот, кто стоит со мной практически вплотную не способен противостоять, восторжествовавшему над разумом, инстинкту. Сколько мы уже так стоим возле окна? Погасив свет. Задув на пирожном единственную свечку, найденную Димкой в одном из многочисленных шкафчиков просторной кухни. Моё желание. Непривычно озвученное вслух:

— Хочу, чтобы ты заставил меня забыть о нём…

Молчание. В густой тишине. Означающее то ли отказ, то ли согласие. Мысли, возвращающие на обломки желаний. Планов. Жизни. Будущего.

Звучно фыркаю, поражаясь своей нелогичности. Идиотизму. Наивной вере в сказку, которой нет места в современных реалиях. Плавно прикрываю глаза, повторяя обрывисто суть своей просьбы. Ощущая мгновенное напряжение его тела. Разряды тока, возникшие в ходе внутреннего противостояния. Тактично пронизывающие насквозь, отражаясь в заметном " хождении" пальцев".

— Кусь, ты меня возненавидишь… — обретая голос, выдыхает горячий воздух, иссушающий кожу. Закрепляя ладонь на затылке. Уходя пальцами вглубь прядей, заплетённые в свободный хвост. Соединяет нас лбами. Отбивая дыханием сбитый ритм на моих губах. Произнося более тихо:- А я не смогу тебя отпустить. После всего. Вообще не смогу. Понимаешь? Сомневаюсь, что и до утра из рук выпущу, стоит сбить последние пломбы с запретов.

— Я не справлюсь одна…,- шепчу, закусывая губы. — Я… Не знаю, как дальше быть… Дим… Всё рухнуло в миг… Помоги… Ты же говорил, что меня любишь…,- шепчу, сквозь ощутимую боль, что приносят эти слова.

— Ты не понимаешь, что со мной творишь…,- обвивает поясницу рукой, задирая на мне свою футболку, под которой на коже уже сжимаются пальцы. — Раздираешь на части. И продолжить нельзя и оставаться с трезвым рассудком, прижавшись к тебе уже невозможно. Рехнешься с тобой. А отпущу сейчас, — все и вовсе потеряет смысл…

— Ты обещал выполнить любое моё желание, — не видя смысла, настаиваю на своем. Я возлагаю на него слишком большие надежды? Нет, чёрт подери. Я больше и вовсе ни на что не надеюсь. Заполняю дыры во времени. Страшась отобрать его у себя, склонившись к решению свести счёты с жизнью.

" Бесполезно..", — последняя разрешённая себе мысль перед тем как его губы ложатся поверх моих, лаская без видимого напора. А я стараюсь больше не думать. Ни о чем. Стараюсь опустошиться вместе с движениями его пальцев, то плавно, то излишне резко, избавляющих от остатка одежды. Белоснежного кружевного белья, точно в насмешку, выделяющегося на темном полу светлым," чистым " пятном.

Подаюсь вперёд, позволяя взять себя на руки. Уложить на широкую кровать кажущейся миниатюрной в пространстве комнаты. Позволяю обрамить себя прохладным шелковым простыням, в которые оказываюсь вдавлена под весом навалившегося на меня тела. Обжигающего жаром, разрастающимся в местах соприкосновения кожи.