В погоне за счастьем

— Дел полно, — парирует серьезно. — Если ты думаешь иначе, так спешу тебя заверить в обратном: я не просто так просераю папашины деньги. Вкладываю на его благо последнюю пару — тройку лет тоже не слабо… Осточертело всё. И окружение в целом. А с тобой как-то всё по- другому…

— Просто? — влезаю, перебивая.

— Скорее наоборот, — улыбается, с некой неопределенностью, застывшей в темных глазах. — Да и пока у меня есть фора до приезда твоего ненаглядного — я попросту приучаю тебя к себе. Вдруг к тому моменту ты поймёшь, какое сокровище столько времени маячило перед глазами и любовь к другому испариться, будто её и не было.

Мечтательно закатывает глаза, получая локтем в бок лёгкий толчок. Кривится, словно от скручивающей боли, процеживая глухо:- Вот так всегда, чем меньше женщину мы любим…

— Иди уже, философ недоделанный, — подталкиваю его к входу в зону необходимого нам магазинчика, убеждая сделать покупки как можно скорее, не досаждая друг другу излишним вниманием. И это слабо, но действует. Выбранные для родных подарки выходят довольно успешными. И всё бы ничего. Да, только оказывается, что сюрприз уготованный мне родителями превосходит все мыслимые и немыслимые ожидания…

Речь о моём обучении и разбор промежуточных результатов начался задолго до наступления даты первого экзамена. Папа устроил допрос с пристрастием в день моего приезда. В обеденное время. В день, должный стать образцом мира и спокойствия. Тридцать первого декабря.

Уходить от ответа не было смысла, а выкладывать на чистоту… В пустоту тишины, где состояние шока и захлестнувшее негодование родителей, не позволяет вставить им слова. Перекрывает горло, позволяя мне высказаться, повинно опустив вниз голову. Оставляя в наказание долгую паузу. Ещё более гнетущую тишину, раздробившую на части некогда объединяющее нас пространство. Тишину, в которой, ожидая объявления наказания, я стою рядом с окантовкой стола, едва ли не в кровь искусывая губы от нервного напряжения. Заламывая до хруста за спиной свои пальцы. Жду. Не зная, что лучше. Гуманнее. Мгновенная казнь или длительная, мучительная пытка?

— Я тебе сто раз говорил, что с твоим послаблением в воспитании из неё ничего путного не выйдет, — жёстко отрезает человек, на которого я всю жизнь ровнялась, стараясь тянуться к выстроенным им идеалам.

Папа встаёт из — за стола, молча удаляясь в сторону спальни. Дверь, которой хлопает оглушительно громко, словно принимая на себя весь удар. Спустя несколько долгих минут, в которые мы с мамой не смеем нарушить, давящего на уши, молчания, он возвращается, переодевшись в статусный костюм. Удерживая в руке чемодан, используемый, разве что, для отпуска или длительных поездок.

— Заявление на развод подам сам, — отсекает острой сталью, пронзая насквозь сильнее крика и оскорбления, которые я могла ожидать. Отнимая дар речи контрольной фразой, звучащей как выстрел в голову, произведенный без предупреждения:

— Я не могу позволить вырасти ещё и сыну в нечто подобное.

На стул я осела как-то машинально. Не думая. Будто сигнал к нервным импульсам прошел рефлекторно, не требуя подтверждение мозга. В глазах мамы, продолжающей сидеть в одной позе, не было резких оттенков эмоций. Отклика ярости, недоумения или же слёз, понятных в подобном положении дел… Её взгляд и вовсе остаётся пустым. Будто происходящее вполне предсказуемо.

— Мам… — зову тихо, воспринимая озвученные отцом слова неудачной шуткой. — Это правда..? О каком сыне он вообще говорит..? — лёгкий поворот головы в мою сторону обдает неразбавленным холодом, срывая с губ обречённое:- Ты всё знала…

— Анжелика, — проговаривает безжизненно, отчеканивая каждую букву в моем полном имени. — Отец не собирался от меня уходить, но твоя выходка..! Да, он спутался с одной из своих студенток. Такой же инфантильной как ты. Считающей, что в праве жить как захочет! Полтора года назад она родила. Неизвестно от кого. Но, судя по тому, что отчество у вас одинаковое, хотя фамилии и разные, ребенка он всё же признал…

— Полтора года… — вторю недоуменно. Резко выпаливая первую же пришедшую в голову мысль. Не отдавая себе отчёта, на кого больше зла:- Тогда к чему приписывать сюда мои проступки?!

— Разве не ты тогда связалась с тем, кто порядком старше? — фыркает злостно. — Это же Забелин надоумил тебя провернуть подобную авантюру, поступив в другой Вуз? А теперь скажи мне, — едва не кричит, впиваясь в меня яростным взглядом. — Где он теперь? Наигрался и бросил? Ладно, хоть также как та малолетка, в подоле на порог не принесла!

— Мам, да я… — судорожно вывожу непослушными губами. Встаю с места, выдвигаясь в сторону своей комнаты на негнущихся ногах. На ходу вытираю слезы рукавом своей кофты, захлопывая дверь за спиной резким щелчком. Распахивая шкаф в желании повторить маневр отца. Застигаемая неожиданным звонком при скидывании на пол вещей с верхней полки. Находя странное успокоение в голосе, лаконично звучащим из трубки. Позволяющий излить на абонента, объявившегося как-то не вовремя, всю сложившуюся вокруг меня ситуацию.