В погоне за счастьем

Он не переставал бить меня по лицу, добавляя к ним удары в живот и по ребрам.

– Ты не сделал абсолютно ничего из того, что тебе было поручено, так еще и хотел поразвлекаться с Менсией. Знаешь, за это вполне можно отрезать член. Как думаешь, понравится тебе или нет?

В этот момент я уже перестал бояться, потому что стало вполне ясно, что никакого чуда со мной не произойдет и он либо убьет меня, либо будет пытать. Но оставит в живых, чтобы я мучился еще больше.

– Ты потратил слишком много моего времени, и все впустую, но зато сейчас у тебя появится повод подумать о том, какой ты жалкий, никчемный, бесполезный придурок.

Он плюнул мне в лицо, а затем вернулся к столу и стал кому-то звонить.

– Эдвард, добрый день. Заходи ко мне в кабинет, у меня есть развлечение для тебя. – Ему что-то ответили, и он громко рассмеялся. – Жду, думаю, ты будешь доволен.

Они закончили разговор, и через несколько минут в комнате появился огромный темнокожий мужчина, который поднял меня с пола так, будто я мешок с картошкой. Хотя я так и выглядел, оставшись без каких-либо сил, с полностью разбитым лицом и сломанным носом.

Глава 31

Хорас

Наши дни

Менсиа еще сладко спала, когда я рано утром уходил за огромным букетом цветов, чтобы она окончательно перестала думать о Кассандре и нашем с ней прошлом. Я должен доказать, что сейчас для меня есть только Менсиа, только ее объятия, ее губы и тепло. Никто, кроме нее, мне не нужен. И я хочу, чтобы она поняла это и перестала сомневаться. Но после произошедшего я понимаю, как для нее это трудно.

Я размышлял над этим, пока готовил панкейки, чтобы порадовать с утра любимую. Это так мило и прекрасно – когда Менсиа искренне улыбается, ни о чем не беспокоясь.

Прибираясь на кухне, я услышал шорох, на который резко обернулся. Это сонная Менсиа осторожно вышла из спальни, настороженно оглядываясь, но когда она заметила меня, выражение лица сразу смягчилось.

Она подошла ко мне, и я обнял ее за талию, нежно поцеловав в губы.

– Доброе утро, моя хорошая, – проговорил я.

– Доброе, – улыбнулась Менсиа и заглянула мне за спину, с удивлением заметив букет и тарелку с панкейками. – Это мне?

– Тебе, – прошептал я, – не все же мне у тебя сырники отбирать, – рассмеялся я, увидев слегка возмущенное лицо Менсии. Она все еще демонстративно злилась за то, что я в тот день оставил ей мало сырников.

– С чего вдруг такая щедрость? – проговорила Менсиа, игриво переводя взгляд с букета на меня.

– Проявление моей любви, – улыбнулся я, оставляя поцелуи на ее лице. – Тебе ведь нравится романтика.

– Нравится. – Неожиданно она легонько укусила меня за нос. – Но еще мне очень нравится, что ты все больше открываешься мне.

Она начала нежный, неторопливый поцелуй. Я хотел взять инициативу на себя, углубить его, но Менсиа не дала мне этого сделать. Весь контроль был у нее. Но такая нежность продлилась совсем недолго, и Менсиа стала целовать меня с такой страстью, которая, казалось, этой милой девушке вообще не свойственна. Я крепче обнял ее за талию, притягивая ближе к себе. Закончив поцелуй, она прикусила мою губу, возбуждая воображение еще сильнее.

– Нравится? – спросила она, смущенно улыбаясь.

– Еще как. Такая страстная Менсиа – это нечто прекрасное.

– Я запомню, паренек, – Она чмокнула меня в губы. – Ну что, попробуем твое творение?

– Думаю, ты потеряешь дар речи, дорогая, – рассмеялся я, потому что очень сомневался по поводу вкуса этих панкейков. Готовить их было большим риском испортить завтрак.

Пока я наливал нам кофе, Менсиа накладывала панкейки себе в тарелку.

– Выглядит очень даже вкусно, – воодушевила меня Менсиа.

– Уже неплохо, – усмехнулся я, подавая ей кофе.

– Не нервничай так, на запас всегда есть бутерброды, – засмеялась Менсиа.

– Последний раз я так переживал, когда в детстве у меня был первый матч, – улыбнулся я воспоминаниям.

– Расскажи мне, как ты пришел в хоккей. – Менсиа взяла мою лежавшую на столе руку, переплетя пальцы. – Ты мне так мало рассказываешь о своем прошлом, а мне интересно узнать мир маленького и милого Хораса.

– Ты первый человек, которому это искренне интересно. – На секунду мной завладела нежеланная грусть, но я сразу же прогнал ее, потому что не хотелось омрачать ею прекрасные воспоминания. – Так, давай ты сначала попробуешь это шикарное блюдо, а потом будешь восхищаться маленьким и милым Хорасом.

Я пододвинул тарелку ближе к ней, и она с ослепительной улыбкой принялась пробовать первый панкейк, смотря прямо мне в глаза. Я не удержался и достал телефон, чтобы сфотографировать ее. Она была слишком красивой в этот момент: моя рубашка, которая по-домашнему висела на ней, растрепанные волосы, набитые щеки от слишком большого куска панкейка и милая улыбка. Все в ней было прекрасно.

– Зря переживал, получилось очень вкусно. – Она подошла и села ко мне на колени, а затем дала откусить свой кусочек. На удивление, они действительно получились довольно вкусными.

– Получается, я прирожденный повар.