В погоне за счастьем

Наконец, было уже около трех часов дня, Маркус остановил «лендровер» возле придорожного кафе.

— Хотите что-нибудь выпить? — спросил он.

Ру опустила взгляд, рассматривая свои ладони.

— Может, все-таки лучше поедем дальше, — предложила она.

— Уже давно пора пообедать, а еще я хотел бы воспользоваться этой остановкой и побриться.

— Ладно, тогда я выпью что-нибудь горячего. — Ру отстегнула ремень безопасности, вылезла из машины и, нагнув голову, побежала по мокрому асфальту стоянки в кафе.

Внутри было темно и душно, журчала кофеварка и негромко переговаривались посетители. Обычно Ру не посещала такие заведения, но кафе оказалось чистым и довольно уютным, а самое главное — это была возможность сменить обстановку, отдохнуть от навевавшей клаустрофобию тесноты машины. Спустя несколько минут к ней присоединился Маркус, в руках он держал несессер, в котором, наверное, находились бритвенные принадлежности.

— Закажите мне кофе, — попросил он, — а я пока приведу себя в божеский вид. — С этими словами он удалился в туалет.

Ру тоже зашла в туалет, где постаралась привести в порядок прическу. Она внимательно оглядела свое отражение в зеркале: бледна, похожа на призрак, взгляд растерянный. То, что Маркус говорил ей о Джоне, было довольно неприятным, но доля правды во всем этом наверняка имелась. Даже учитывая тот факт, что Маркус, похоже, здорово недолюбливал Джона. Мужчины эти были совершенно разными, и связывало их только совместное владение поместьем.

Ру вскинула подбородок. Нет, еще рано делать какие-то выводы. И следует забыть о том настораживающем взаимном влечении, которое промелькнуло между ней и Маркусом.

Покинув туалет, Ру села за столик, заказала две чашки кофе и, подумав, тарелку сэндвичей. Есть ей самой не хотелось, но, возможно, Маркус был голоден, поскольку упомянул об обеде.

Вскоре принесли кофе, и в этот же момент вернулся Маркус, выбритый и посвежевший. Сейчас среди черных кудрей его волос хорошо была видна серьга в форме массивного золотого кольца. Он уселся за столик напротив Ру и вытянул ноги в сторону.

— Так гораздо лучше, мне порядком надоела эта щетина.

— Я заказала еще сэндвичи, — сообщила Ру. Свежевыбритый Маркус показался ей даже более пугающим, и она старалась не смотреть на него, склонившись над чашкой с кофе.

— Отлично, но надо будет еще взять сэндвичей с собой, нам предстоит долгая дорога. — На некоторое время за столом возникло молчание, но потом Маркус нарушил его. — Послушайте, Ру, мне, конечно, нравится любоваться вашей макушкой, но все же я предпочитаю видеть ваше лицо. Я не собираюсь при каждом вашем взгляде в мою сторону набрасываться на вас. Уж поверьте — даже несмотря на то что произошло сегодня утром.

— Прошу вас, давайте забудем об этом, — попросила Ру.

— С какой стати? Этим утром я сам себе удивился: хотел просто успокоить вас, но не сдержался.

— То был всего лишь поцелуй.

— Нет, не «всего лишь». Если бы вы меня не оттолкнули, то я поволок бы вас к ближайшей постели.

— Но я оттолкнула. И будьте уверены, если вновь возникнет подобная ситуация, я опять оттолкну вас. И тогда уже сделаю это более грубо.

— Будьте осторожны. Некоторые мужчины могут посчитать это вызовом, — холодным тоном предупредил Маркус.

— А некоторые женщины могут посчитать ваши слова угрозой. И решить, что у вас плохие манеры. — Ру отхлебнула кофе и сменила тему: — Вы сказали, что фамилия вашей матери была Пенмаррик, это корнуоллская фамилия.

— Как и Тревэлин, если я не ошибаюсь.

Ру кивнула.

— Интересно, почему отец не назвал вас Дженнифер или Демельзой!

— Дженнифер звали вашу мать?

— Совершенно верно. Так по-корнуоллски звучит имя «Гиневра»[3]. Значит, у нас обоих в жилах течет перепачканная углем, смешанная с морской водой кельтская кровь. Возможно, наши далекие предки вместе охотились на китов, — предположил Маркус.

— А может, они занимались контрабандой или пиратствовали. А вы когда-нибудь были в Корнуолле?

— Нет, в основном я бывал в более горячих точках, чем Англия. Дает себя знать дух бунтарства.

— Я это поняла сразу, как только увидела вас.

Маркус усмехнулся, но как-то неохотно.

— Я уже и не помню, сколько раз моя внешность доставляла мне неприятности. Когда я был помоложе, люди при одном только взгляде на меня делали вывод, что я иностранец и хулиган. Иногда меня принимали за грабителя или торговца наркотиками… и обычно для меня это заканчивалось плачевно. Плохо, когда от тебя отворачиваются порядочные люди, но еще хуже, когда негодяи принимают тебя за своего, хлопают по спине и называют братаном. В такие моменты мне ужасно хотелось что-нибудь сделать со своей внешностью, скажем исправить этот крючковатый нос.

— Не так уж он и плох.

Маркус наставил на Ру указательный палец.

— Вот именно. А вы только взглянули на меня и сразу назвали «корнуоллским пиратом». Помните?

— Да, но у меня просто такая привычка — оценивать внешность человека с профессиональной точки зрения.

— Расскажите мне, что это за профессия, — попросил Маркус. — А заодно и о себе расскажите.

— А какой смысл?