В погоне за совершенством. Часть 4

Мой желудок был все ещё немного не в порядке, но я не чувствовала, что меня стошнит, если я встану, что уже неплохо. Я приняла душ и оделась, чувствуя себя гораздо лучше, чем прежде, и направилась на кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь пресное, чтобы поесть и попить.

На столе лежала записка. Я быстро прочитала её.

«Если ты на кухне, то, надеюсь, это означает, что ты чувствуешь себя лучше. Если ты в состоянии прийти сегодня на работу, пожалуйста, свяжись с Мэйфлауэром и реши проблему с Лэндоном. Если не уверена, что сможешь, позвони Мелиссе, и она все уладит. Не заставляй себя. Я не хочу, чтобы тебе стало хуже. Я не должен задержаться на работе сегодня. Люблю тебя. Д»

Я нахмурилась. В записке не было ничего особенно неправильного, но что-то в ней не так… Рассеянность, как будто, когда он писал её, его мысли витали где-то далеко. Это на него не похоже. Обычно он был предельно сосредоточен. Я покачала головой. Вероятно, он просто отвлечён всей той работой, которую мы отложили.

Пока я рылась в шкафчиках в поисках чего-нибудь съестного, позвонила Девону на прямую линию на работе. Никто не ответил. Снова. Я набрала его номер, но сразу попала на голосовую почту. И нахмурилась. Либо он только что отклонил мой звонок, либо его телефон был выключен. Ни то, ни другое не являлось нормой. Но я не стала на этом зацикливаться. Мой больной желудок требовал чего-нибудь съестного.

— Получила твою записку, — сказала я, достав несколько крекеров. — Сегодня утром я собираюсь встретиться с Мэйфлауэром, а потом приду. Тогда и поговорим.

Я съела крекеры, пока собиралась, а затем отправилась на встречу с Мэйфлауэром. Когда я вышла на улицу, там меня встретило пекло, хотя ещё не было и полудня. Я поморщилась. Мне нравилось солнце Лос-Анджелеса, но я не слишком любила городскую жару.

К счастью, Гаррисон Мэйфлауэр появился пораньше, так что мы пришли с разницей в несколько минут. Это был невысокий и коренастый мужчина с большим животом и редеющими волосами мышиного цвета. Он выглядел так, словно не брился два дня, а пахло от него так, словно он не мылся ещё дольше. Я не являлась поверхностным человеком, когда дело касалось уважения или симпатии к кому-либо, но мне было тяжело воспринимать всерьёз людей, которые не заботились об элементарной гигиене или о своей внешности. Для Мэйфлауэра последней каплей стали пятна от еды на его потной гавайской рубашке.

— Давайте не будем тратить время друг друга, — сказала я, когда мы сели в затенённую часть патио. — Мы оба знаем, почему здесь. Вы пытаетесь шантажировать моего клиента, и я здесь, чтобы послать Вас к черту.

Он ухмыльнулся, обнажив зубы, которые выглядели так, словно к ним не прикасались зубной щёткой с тех пор, как Клинтон был президентом.

— Шантаж — такое ужасное слово.

— Но точное. — Я скрестила руки на груди. — И незаконное.

Его улыбка стала шире.

— Я буду предельно ясна, — сказала я. — Если Вы попытаетесь продолжить, «Мираж» подаст в суд как на Вас, так и на любую газету, которой Вы попытаетесь продать эти фотографии. Мы также объявим, что «Мираж» разорвёт все связи с теми, кто будет публиковать все, что вы напишете.

Он закатил глаза, и во мне вспыхнул гнев. Я едва держала себя в руках.

— Думаешь, если бы все было так просто, то каждое агентство или знаменитость не попытались бы сделать то же самое? — он вытащил что-то из зубов и отбросил в сторону. — У копов Лос-Анджелеса есть дела поважнее, чем беспокоиться о том, что какого-нибудь смазливого педика разоблачат.

Я едва сдержалась, чтобы не протянуть руку через стол и не выбить пару этих гнилых зубов.

— Если думаешь, что мы тебе заплатим, то ты скорее идиот, чем нетерпимый к другим человек.

Он махнул рукой.

— Плати, не плати. Я знаю немало газет и журналов, которые хорошо заплатят за фотографии Салли с его маленькой феей. И мне есть о чем рассказать окружающим.

— Если ты сделаешь это, — процедила я сквозь стиснутые зубы. — Я сделаю своей личной миссией уничтожить тебя.

— Ты настоящая роковая женщина, не так ли? — он осмотрел меня с ног до головы.

После этой встречи мне нужно было принять душ. Я чувствовала слизь на своей коже.

— Вот что я тебе скажу, — сказал он. — Я сделаю тебе скидку. Пол миллиона.

Я хотела сказать ему, чтобы он засунул свою «скидку» себе в задницу, но не стала. Это не выходило за рамки возможностей, но у меня было плохое предчувствие, что здесь имелся какой-то подвох. Он не заставил себя долго ждать.

— И ты.

— Что, прости? — отрывисто бросила я.

— «Мираж» платит мне пол миллиона, и я получаю ночь с тобой. Вы получаете фотографии и подписанное заявление о том, что я никогда и никому не солью эти фотографии.