В погоне за тайной века

Румянцев имеет в виду ошибку Джона Росса, который утверждал, что пролив Ланкастера пересекают горы Крокера. Репутация Росса сильно пострадала, когда стало известно, что он заблуждался. И, пожалуй, единственным человеком, который сохранил к нему доверие, был Крузенштерн, снисходительно относившийся к заблуждениям мореходов.

В 1821 году Парри снова отправился со стороны Атлантики искать Северо-Западный проход, который со стороны Берингова пролива в это же время исследовала русская экспедиция на судах «Открытие» и «Благонамеренный».

Крузенштерн первоначально надеялся, что Васильев и Шишмарев с успехом справятся с исследованием северного побережья Америки, но на исходе 1821 года он узнал, что путешественникам не предписано «осмотреть берега Ледовитого моря». Он просит Румянцева поручить решение этой задачи экспедиции Хромченко, который совместно с Этолиным занимался исследованием северо-западных берегов Русской Америки.

«Мне, — писал Крузенштерн Румянцеву, — всегда казалось исследование берегов Северной Америки, начиная с Ледяного мыса к востоку, самою важною степенью инструкции, данной лейтенанту Коцебу, как единственное средство узнать истинное направление того берега и тем определить сообщение обоих морей, буде оно существует, в чем, кажется, нет сомнения.

Когда я известил 3 1/2 года назад г. Барроу, что командиру „Рюрика“ предписано между прочим осмотр берегом берегов Ледовитого моря, то вскоре за сим и последовало отправление капитана Франклина, что доказывает, что сей знаменитый человек признает также исследование берегом единственным способом достигнуть желанной цели». [145]

Он снова и снова напоминает о том, что северные берега Русской Америки необходимо обследовать офицерам отечественного флота. Он считает «весьма важным дать предписание» В. С. Хромченко, чтобы он прошел вдоль берега от мыса Ледяного до реки Маккензи и, возможно, встретился бы с Парри, который, по расчетам Крузенштерна, мог прийти в Берингов пролив не ранее сентября 1823 года.

Румянцев немедленно ответил Крузенштерну: «Вы весьма благоразумно судить изволите о пользе предписать Хромченко, чтобы идти вдоль берега до устья реки Маккензи, но Вам известно, что все мои в том краю делания и предприятия совершенно подчиняются интересам и воле американской компании».

Он напоминает, что судно Хромченко принадлежит компании, да и сам начальник экспедиции состоит у нее на службе. Но он непременно напишет капитану Муравьеву и попросит его поручить Хромченко выйти из Берингова пролива.

Затем Румянцев и Крузенштерн с нетерпением ждут известий из Русской Америки.

«Как бы я несказанно был обрадован, если бы и сам я письмо от Хромченко получил о важном каковом-либо открытии, приготовляющем и подающим надежду к открытию и самого Северного прохода», [146] — пишет государственный канцлер.

Смогут ли англичане в ближайшие месяцы до конца постигнуть главную географическую тайну века? Этот вопрос не дает покоя ни Крузенштерну, ни Румянцеву. Какие бы дела они ни обсуждали — покупку ли новых книг о морских и сухопутных путешествиях, приобретение или снятие копии с документов, важных для истории России, приобретение карт или атласов, — в любом письме они возвращаются к проблеме Северного морского пути. Особенно их волнует судьба английской экспедиции Парри, которая дважды зимовала в Канадском архипелаге.

«Пишут мне из Англии, — сообщает Крузенштерн Румянцеву 3 декабря 1822 года, — что ласкаются там надеждою о прибытии его в Камчатку в течение нынешнего года.

Я в том сумневаюсь, хотя не невозможно, что он дойдет до реки Маккензи. Насчет отыскания сего прохода я ныне того же мнения, которого я был тогда, когда писал инструкцию Коцебу, а именно единственный способ решить сию задачу есть тот: послать экспедицию пешую вдоль берега от Ледяного мыса к осту. Из письма Мальт-Брюна явствует, что он того же мнения, и самая экспедиция Франклина доказывает, что и в Англии так думают. Если бы капитану Васильеву предписано было предпринимать подобную экспедицию, он, может быть, встретился бы с капитаном Парри». [147]

Вопрос об открытии Северо-Западного морского пути в эти дни волновал многих русских мореходов. Они горели желанием помериться силами со своими соперниками из Англии. Весьма красноречив тот факт, что в конце 1822 — начале 1823 года было представлено четыре проекта.

Из них удалось пока разыскать только два. Автором одного из них был будущий декабрист лейтенант В. П. Романов, которому посвящен первый очерк этой книги. Крузенштерн знал о нем: Романов просил его совета и помощи. Другой сохранившийся проект принадлежал участнику Первой Русской антарктической экспедиции лейтенанту Лескову. Оба проекта были поданы почти одновременно. Начальник морского штаба А. В. Моллер даже перепутал их и на проекте Лескова написал, чтобы Романова имели в виду, если будет надобность послать экспедицию в тот край…