В погоне за тайной века

Экспедиции предоставили бриг «Лапоминка» и две шхуны. Бригом командовал Рейнеке. В составе экспедиции было двенадцать флотских офицеров и штурманов и среди них Петр Пахтусов, уже имевший опыт в исследовании устья реки Печоры и северных берегов Европейской России.

Утром 17 июня 1827 года суда покинули Архангельск. Однако туман целую неделю мешал приступить к исследовательским работам. Наконец прояснило. Рейнеке приказал шхунам исследовать пролив и банку вблизи мыса Воронова, а сам направился к острову Моржовец, чтобы определить его географическое положение. Рейнеке послал на остров мичмана Писарева[261] и кондуктора Пахтусова на двух шлюпках, дав задание поставить там башню из бревен, которая служила бы опорным пунктом для пеленгов при описи близлежащих мест. Одновременно моряки должны были положить на карту северный берег острова и определить его широту и долготу.

Только шлюпки отвалили от корабля, как налетел жестокий шквал. Хлынул дождь, и море снова заволокло туманом.

Рейнеке опасался, как бы Писарев и Пахтусов со своими спутниками-матросами, застигнутые бурей, не разбились о подводные камни. Однако через несколько часов на бриге услышали сигнал. Путешественники благополучно высадились на Моржовец и вытащили шлюпки на берег. Налетевшим шквалом сорвало палатку. Ночь моряки провели под открытым небом, не имея возможности укрыться от проливного дождя и развести костер. Несколько часов спустя прибылая вода подошла к шлюпкам. Поднять их на крутой берег не удалось, и вскоре от шлюпок ничего не осталось, кроме штевней. Писареву и Пахтусову удалось соорудить башню и описать остров. По наблюдениям путешественников, «оказалось большое несходство по сравнению с определениями капитана Литке». «Это, — писал Рейнеке — заставило меня сомневаться в наших наблюдениях, но обстоятельства и погоды не дозволили повторить оных».[262]

После того как было покончено с работами у Моржовца, Рейнеке направился к острову Сосновец. Вблизи него экспедиция встретила терпевшее бедствие английское судно и помогла ему сняться с мели. При этом матросы отказались от платы и подарков, предложенных шкипером корабля.

За Сосновцем было обследовано море около Трех Островов, осмотрены Иоканские острова и определены координаты мысов Воронова и Конушина. Не повезло Рейнеке с Каниным Носом. Свежие северо-западные ветры помешали ему выйти на берег. Долготу пришлось определить с брига, «причем от неясного горизонта вкралась погрешность».

Частые бури и туманы нередко ставили экспедицию в трудное положение, мешали успеху работ. Но моряки мужественно переносили лишения и неудачи. Тщательно описывали они побережье Белого моря, измеряли глубины, вели метеорологические, геомагнитные, астрономические и гидрологические наблюдения.

Особое внимание Рейнеке уделял изучению течений Он писал: «Исследование законов течения в Белом море составляет один из важных предметов для мореплавания; и поэтому не упускали мы ни одного случая для этих наблюдений, равно как и прочие замечания и исследования, относящиеся к гидрографии».[263]

Рейнеке не был удовлетворен обследованием Северных Кошек и считал, что в этом районе сделано недостаточно промеров глубин. Трижды он искал Городецкую банку, но всякий раз на том месте, где «она означена на карте», находил глубины более 4 метров. Одновременно он выявил, что восточный берег Белого моря неправильно положен на карту прежними экспедициями.

28 августа суда экспедиции возвращаются в Архангельск. Рейнеке отправляется с отчетом в Петербург. Он не рассчитывает ни на награды, ни на повышение по службе. Он стремится к одному: добиться продолжения работ в Белом море. Федор Петрович Литке, который поддерживал его планы, странствует по океанам на шлюпе «Сенявин». Он далеко, и на его поддержку рассчитывать не приходится. Но приехав в Петербург, Рейнеке спешит поделиться со своим старшим товарищем скромными результатами исследований Беломорской экспедиции 1827 года. Он сообщает, что Гаврила Андреевич Сарычев — главный гидрограф России — «доволен его успехом и намерен снова послать экспедицию для исследования Белого моря».[264] Литке отвечает на письмо Рейнеке большим посланием: