В погоне за тьмой

— На полу у его ног. Мы решили, что альбом свалился с колен, когда Берд потянулся за бутылкой. — Тут она подняла взгляд на меня. — У него была одна здоровая нога. Вторая вся покорежена.

Лайонел Берд потерял половину ступни, когда ему было двадцать четыре года — несчастный случай на работе. Я не сразу это вспомнил, но да, Леви мне про это рассказывал. Ему положили небольшую компенсацию — и ее ему на жизнь хватало.

— Это Бобби понял, что к чему, — сказал Пойтрас. — Среди жертв была Челси Энн Морроу. Бобби ее узнал. А когда мы стали показывать альбом в других отделах, тут-то и сложилась полная картина.

— Кроме снимков ничего не нашли? — спросил я у Старки.

— Фотоаппарат и пару пленок. Еще патроны к пистолету. Может, опергруппа еще что нашла, я не знаю.

— Снимки — еще не доказательство, что убивал он. Может, он купил их в интернет-магазине. Или их делали следователи.

Пойтрас пожал плечами:

— Уж не знаю, что тебе ответить. Гении из Управления решили, что он убийца и есть.

— А альбом можно посмотреть?

— Он в Управлении.

— А фото с места происшествия?

— Это у опергруппы, — объяснила Старки. — Они вывели нас из игры. Все материалы, в том числе показания соседей.

Хлопнула дверца автомобиля, и мы вышли на веранду. Из полицейской машины вышел старший чин и чин помладше. Старший уставился на нас. У него были русые, коротко стриженные волосы, загорелое лицо и мерзкая ухмылка.

— Черт! — буркнул Пойтрас. — Что-то он рановато.

— Это кто?

— Маркс. Замначальника Управления по оперработе.

— Тебе надо было исчезнуть до его появления, — пихнула меня локтем в бок Старки.

Отлично!

Пойтрас пошел было поздороваться с Марксом, но тот здороваться не захотел. Он взлетел по ступенькам и уставился на Пойтраса.

— Лейтенант, я приказал, чтобы место преступления опечатали. И специально вам напомнил, что вся информация — только через мой отдел.

— Шеф, это Элвис Коул. Он мой друг, и он имеет касательство к этому делу.

Маркс не пожелал и взглянуть на меня.

— Я знаю, кто он такой и какое касательство имеет к этому делу. Он обвел вокруг пальца прокурора, после чего убийцу отпустили.

— И я рад с вами познакомиться, — сказал я.

Маркс меня словно и не слышал.

— Лейтенант, — снова обратился он к Пойтрасу, — я специально отдал распоряжение, чтобы пресса ничего не пронюхала до того, как мы известим родственников погибших. Они и так достаточно настрадались.

Пойтрас стиснул зубы:

— Шеф, здесь все играют за одну команду.

Маркс покосился на меня и сказал:

— Нет! Уберите его отсюда и покажите мне этот чертов дом.

И Маркс проследовал внутрь. Пойтрас стоял и смотрел ему вслед.

— Лу, ты уж извини… — сказал я.

— Начальник полиции в отъезде, — понизив голос, объяснил Пойтрас. — Маркс решил, что если он распутает это дело до его возвращения, то это будет для него отличным паблисити. Извини, старик.

— Пошли, — тронула меня за рукав Старки.

Пойтрас вошел в дом, а Старки пошла со мной. Как только мы остановились, она выудила из сумки сигарету.

— Маркс правда будет сегодня выступать по телевидению? — спросил я.

— Насколько мне известно, да. Вчера вечером они все закончили.

— За неделю закрыли дела по семи убийствам?

— Трудились в поте лица. Круглые сутки.

Она закурила. Старки мне нравилась. Забавная, сообразительная. Она помогла мне выпутаться из двух передряг.

— Ты когда бросишь? — спросил я.

— Когда помру. А ты когда начнешь?

Мы улыбнулись друг другу. Но она тут же посерьезнела.

— Пойтрас рассказал мне про историю с Ивонн Беннет. Все это очень странно…

— Ее фото тоже было в альбоме?

— Да, — ответила Старки.

— Он не мог ее убить. Я это доказал.

Старки махнула рукой в сторону соседних домов:

— У него здесь друзей не было. Многие знали его только в лицо, а те, кто был с ним знаком, предпочли промолчать. Он был мерзкий тип.

— Я думал, опергруппа вас выставила.

— Нет, нас использовали на опросе соседей. Женщине вон из того дома он сказал, что у нее мускулистый зад. А женщина вон оттуда рассказала, что встретила его, когда он забирал почту из ящика, и он сказал, что, если она хочет заработать, может заглянуть к нему как-нибудь вечерком.

Да, Лайонел Берд был таким.

— Старки, ты права. Берд был настоящим засранцем, но Ивонн Беннет он не убивал. Я в это не верю.

Она последний раз затянулась и затушила окурок о столетнее дерево. И сказала негромко:

— Ну ладно, слушай. Расскажу тебе то, чего Пойтрас не знает. Но ты — никому ни слова.

— Думаешь, я помчусь домой и запишу это в своем блоге?

— Один парень, с которым я работала раньше, сейчас в опергруппе. Он всю неделю занимался анализом того, что мы добыли в доме Берда. Тебе это не понравится, но он сказал, что Берд действительно совершил эти убийства.

— Откуда он знает?

— Понятия не имею. Я поверила ему на слово. — И еще тише она продолжила: — Я вот про что. Я могу попросить его все тебе объяснить. Хочешь, договорюсь?

Я покосился на дом. В дверях стоял Пойтрас. Судя по всему, они уже собрались уходить.

— А у тебя не будет из-за меня неприятностей?

— Знаешь, когда вернется настоящий начальник, он Маркса утихомирит. Так нужен тебе этот парень или нет?