В погоне за ведьмой

Бабуля скривилась так, будто и впрямь увидела нечто настолько мерзкое, что ей стало дурно. Однако, дурнота не помешала старушке проявить чудеса

ловкости и схватить всполошившуюся метлу за древко буквально на лету, чтобы в

следующее мгновенье выдрать из кучи прутиков тот единственный, что стал

причиной её негодования.

Как по мне, так ничего особенного в нём не было. Но потому, каким

торжеством вспыхнули глаза бабушки при виде сгорающей в огне сухой веточки, я

поняла, что чего-то не поняла, а уточнять было страшно.

– А теперь марш за мной! – рявкнула бабушка, закончив проводить

экзекуцию над несчастным прутиком.

И вот эти слова относились уже ко мне.

Понурив голову, я поплелась вслед за родственницей в её лабораторию, придумывая на ходу многочисленные версии случившегося и стараясь выбрать из

них наиболее правдоподобную. Главное не смотреть ведьме в глаза, иначе она

сразу почует ложь.

Едва переступив порог лаборатории, я сразу кинулась к столу и схватила

ступку. Бабушка часто поручала мне перетирать различные ингредиенты к

зельям. Вот и сейчас в ней обнаружились корешки и семена каких-то растений, которые наверняка требовалось измельчить до порошкообразного состояния.

Занятие на редкость нудное и монотонное, но это именно то, в чём я сейчас

нуждалась для успокоения своих нервов. Руки заняты, взгляд сосредоточен на

процессе. Идеально. Даже колени перестали мелко дрожать. Теперь можно и

поговорить.

– Это вряд ли тебе поможет, – хмыкнула бабушка, вмиг раскусившая все мои

уловки. – Лучше сама рассказывай, что натворила, а то хуже будет.

Я притворно вздохнула и потупила глазки, изображая ни в чём не повинную

жертву обстоятельств.

Судя по смешку, вырвавшемуся из груди бабушки, как всегда безуспешно.

Должна признаться, у меня никогда не получалось достаточно достоверно

изображать невинность. Даже в тех случаях, когда пакостил кто-то другой, подозрения падали на меня. А всё потому, что, по мнению леди Матильды, глаза у

меня плутовские, зелёные и хитрющие, как у лисы. Так что нечего и пытаться

ввести в заблуждение ведьму, которая, по её же словам, видит меня насквозь.

Хочешь не хочешь, придётся ей обо всём рассказать. В конце концов, самое

страшное, что меня ожидает, это многочасовое корпение над книгами. Прогулки, разумеется будут запрещены, как и полёты на метле. Остаётся надеяться, что

ненадолго.

– Рассказывай, – поторопила меня бабушка, устраиваясь поудобнее в

огромном мягком кресле, в котором так любила дремать после ночных бдений над

котелками.

А у меня внутри будто колокол прозвенел – да вот же он выход из

щекотливого положения. Достаточно усыпить старушку долгим рассказом и мне

всё сойдёт с рук. К вечеру она и не вспомнит, что уснула, не дослушав историю

моего падения до конца. А если и вспомнит, то не захочет в этом признаваться.

– День начался как обычно, – начала я издалека. – Встала я спозаранку.

Умылась, оделась и спустилась на завтрак. Матушка выглядела чем-то

озабоченной, но на все мои расспросы отвечала уклончиво. Я не стала на неё

давить, чтобы окончательно не испортить ей настроение. Ты же знаешь, какой она

у нас нежный цветочек. Любое неосторожное слово способно вывести её из

душевного равновесия.

Бабушка согласно кивнула и о чём-то задумалась. Видно тоже переживала

за судьбу единственной дочери. После гибели моего отца матушка пребывала в

каком-то странном оцепенении, будто существовала на грани меж двух миров и

никак не могла решить, в какую сторону сделать шаг. Собственно говоря, я и не

помнила её другой, а потому воспринимала её пограничное состояние, как нечто

само собой разумеющееся. Однако те, кто знал её до трагедии, утверждали, что

когда-то она была такой же неугомонной и проказливой ведьмой, как я.

Дальше всё оказалось совсем просто. Меня почти не слушали, хоть я и

заливалась соловьём, живописуя свой полёт и последовавшее за ним падение.

На моменте моей встречи с раненым лордом из кресла послышалось мерное

сопение, временами перемежаемое тихим похрапыванием.

Стараясь двигаться как можно тише, я вернула ступку на стол и, подхватив

подол юбки, направилась к двери.

– Ты всё же решился на это, Лангор? – донеслось мне в спину. – Неужели ты

так и не понял, к чему может привести этот ритуал? Вот увидишь, он погубит нас

всех.

Я аж подпрыгнула на месте, больно ударившись темечком о косяк.

Неужели?

Поверить не могу, что мне снова так повезло.

Дело в том, что бабушка не любила рассказывать о прошлом нашей семьи, а особенно о той давней трагедии, что перевернула всю нашу жизнь. Я думала, что так до конца своих дней и останусь в неведении относительно того, как погиб

мой отец и почему имя деда у нас под запретом. Правда, как водится, открылась

мне неожиданно. И всё благодаря тому, что Великая и ужасная Матильда

Филидор имела обыкновение разговаривать во сне, а я совершенно случайно

стала свидетельницей её бессознательных бесед со своим почившим супругом.

К сожалению, подобный конфуз с ней случался не часто и длился совсем не

долго, но даже тех крупиц информации, что мне удалось собрать за последний

год, оказалось достаточно, чтобы загореться идеей выяснить всё до конца.