В погоне за женой, или Как укротить попаданку (СИ)

Я уходила со сцены гордо подняв голову и расправив плечи, поддерживаемая шквалом аплодисментов. Уже за ширмой обернулась назад, прощаясь с прошлым и затормозила хмурясь. Что-то происходило очень странное. Градоправитель жмякал коленку белокурой мамзели, а она буквально текла от желания как гулящая кошка. Это было не правильно и непонятно. Время остановилось, затормозило свой бег и я глядела на все словно передо мной шёл фильм с замедленной съёмкой.

Ксадас хмурясь смотрел на сцену, затем, будто бы устав и прикрыв веки, медленно повернул голову к своей спутнице и конечно же увидел происходящее. Дальнейшее я никак не могла осмыслить. Это было не правильно и непонятно. Его глаза полыхнули торжеством, на лице промелькнула довольная усмешка, которую тут же сменил гнев, он поднялся с кресла так, что оно упало, привлекая внимание зала.

Картинка совершенно не складывалась, я никак не могла понять почему женщина ведёт себя настолько распутно и безнравственно, да и этот толстяк как может позволять такое непотребство при своей жене и ребёнке? И что за розовая муть окружает их, липнет к рукам и лицу, закрывает глаза? Меня передёрнуло от вида этой пакости: мерзкий розовый цвет, лоснящийся точно жир, после которого хочется вымыть руки, как будто бы пытался столкнуть этих двоих вместе, убегая тонкой нитью в конец зала. Глаза непроизвольно пробежались по этой дорожке и наткнулись на стоящую в углу женщину совершенной красоты. Я перестала дышать, боясь спугнуть это чудное видение, а она, поймав мой взгляд, подмигнула и растворилась как мираж.

Меня пихнули в спину, кому-то не терпелось посмотреть на представление устроенное моим мужем, но этого хватило, чтобы время вернуло свой привычный бег. За спиной оказалась вся труппа, которая с удивлением смотрела на неприятный, будем честными, скандал. Взгляд метнулся в угол, где я видела незнакомку, там, ожидаемо, никого не было, да и гламурная пакость пропала. Неужели привиделось?

В голове ярко вспыхнуло моё пожелание блондинистой твари почувствовать все на своей шкуре. Нет, это было немного не то, конечно Ксадас высказывал все, что думает о нравственности своей фаворитки, но это она “Изменила”, а не он ей. Но сам факт скандала и такое быстрое исполнение моих желаний, повергли меня в шок и на меня обрушилась буря противоречивых эмоций: ужас, радость отмщения, удовлетворение, удивление, злость, стыд, неверие. В этом неуправляемом коктейле чуть сама не захлебнулась.

Но нас отвлёк церемониймейстер, уже идя за ним ещё раз оглянулась и увидела как муж широкими шагами покидает зал один, а любовница безумными глазами оглядывается вокруг. И все-таки я злопамятна, эта сцена пролилась бальзамом на моё израненное сердце.

— Вам следует как можно быстрее покинуть поместье, — мужчина был явно растерян, но старался не показывать этого. — И я надеюсь, вы понимаете, что должны молчать о произошедшем здесь.

— Не поняла, а деньги? — слова вылетели из моего рта до того как я успела обдумать ситуацию.

— Радуйтесь, что вас выпускают, — огрызнулся пожилой толстый мужчина, а его поникшие щеки задрожали.

— Нет, так дело не пойдёт, вы не можете нас задержать, не можете скрыть нашу пропажу, так что давайте лучше договоримся иначе, — мотнула головой в своей правоте, ну как они провернут исчезновение целой трупы артистов, о том что эти самые артисты — бродячие, как-то не вспомнилось. — Вы нам заплатите двойную цену и мы будем молчать, более того, можем отрицать, что тут что-либо произошло, — просияла самой обворожительной улыбкой, — даже можем рассказывать как хорош господин…

— Вертухай, — растерянно проговорил распорядитель, глядя на меня огромными глазами, — Редистенс Вертухай, — тут же поправился мужчина, а мне стоило усилий не засмеяться.

— Даже песню можем сочинить про Вертухая вашего, как он хорош и как город при нем расцвёл, никто и не поверит в сплетни, — улыбнулась и глянула с опаской на Энкаю, а та стояла в ступоре и только глаза переводила от меня к распорядителю и обратно.

Удивительно было то, что толстяк, недолго думая, достал тугой кашель и протянул его Энкае со словами, что тут остатки обещанного гонорара за выступление. А я поняла, что этот нехороший человек — “редиска”, точнее работник Редистенса, просто хотел скрысятничать.

— Тут вся сумма? — свела брови на переносице, смотря на этого жулика.

— Вы мне не доверяете? — вскинул голову мужик и его брыли опять затряслись.

— Нет, почему, мы вам доверяем, но эта плата только за наше выступление, а за молчание об этом прекрасном представлении, — я повела рукой в сторону зала из которого до сих пор доносился шум и плач, — надо доплатить. Вы ведь понимаете, что молчание — золото и оно стоит дорого, — альфа уже скрестив руки на груди с лёгкой улыбкой смотрела на него, а мужчина озирался по сторонам, окружённый нашей труппой.

Видимо что-то прочитав в наших глазах, он со злобой, цедя что-то нечленораздельное сквозь зубы, вытащил ещё один кошель и оба сунул, не глядя, Энкае, так, что она еле успела их подхватить, резко развернулся и пошёл, но вдруг обернувшись, высказал: