В погоне за женой, или Как укротить попаданку

Опрокинув и её, меня прорвало, я рассказала о своём бывшем и его обмане. Перешла к нынешнему, как радовалась, как пело сердце и как получила в первую брачную ночь вместо любви, эротическую сцену, где в герое-любовнике узнала своего мужа, кувыркавшегося с любовницей. И сейчас, думала, что встретила нормального парня, того, кто станет настоящим другом, а он устроил безобразную сцену ревности, которая мне совсем не сдалась!

По мере моего рассказа, я не заметила как мы уговорили первую бутылку. В теле образовалась лёгкость, в голове немного шумело, костёр радостно горел, даря уют и тепло. Смерть оказалась благодарной слушательницей, она не перебивала и слушала всё, что я ей рассказывала, а из меня просто лился поток обид и разочарований.

— Эх, жизнь моя, жестянка! Да ну её в болото!.. — махнула рукой вспоминая слова Водяного из мультика.

— А чего же ты хочешь? — выслушав все, удивилась Смерть, — Снежный-то тебя взял в жены по расчёту.

— Как? По расчёту? — я сидела перед ней и непонимающе хлопала глазами.

— Вот так, — припечатала она и подала ещё рюмку, не задумываясь, я выпила её и выдала.

— А я не хочу, не хочу по расчёту, а я по любви, по любви хочу. О! — подняла указательный палец. — Это ж песня! Щас спою!

И спела, потом ещё, затем мы пели дуэтом, у Смерти оказался прекрасный голос и она знала все песни. Закуски оказалось мало, как и алкоголя, в супермаркете мы взяли нарезку колбасы, сыра и хлеба для бутербродов, на кассе денег с нас, почему-то не взяли, да и некому было, кассир сбежала как только нас увидела.

Кому первому пришла в голову идея, что зло безнаказанным оставлять нельзя, я не помню. Но мы на цыпочках, тихонько хихикая, вошли в квартиру моего бывшего. Держась за косу, чтобы не упасть разглядывали парочку мило сопящую в унисон и видящую десятый сон.

— Это она тебя называла бревном? — Смерть ткнула костлявым пальцем в девушку.

— Да. Да. Бревном. А ещё земляным червяком! — Подняв надбровную кость смерть удивлённо посмотрела на меня. — Ой, кажется это из другой оперы, — и она кивнула, соглашаясь со мной, чуть не звезданувшись на пол.

— Неее… Бревно не ты, а она, до неё это надо донести…

— Ей записку надо оставить, точно, щас найду ручку, — ручки не было, но зато нашёлся фломастер, а вот бумага — нет, разочарованно села на постель, сдвинув бывшего, взгляд переместился на сучку крашеную, что так подло толкнула в спину под пули, знала она “чем закончится” или нет?

Вопрос оставался открытым, как и “мучает ли её совесть”?

Вон какая белая, да гладкая, никаких морщинок переживательных нет, лоб как бумага… О!... Бумага! И я полезла, по дороге, кажется отдавила что-то важное бывшему, потому что он застонал и свернулся клубком, но не проснулся. Высунув язык от усердия, старательно выводила на лбу гадюки “Бревно”, получилось ровно, даже залюбовалась, чтобы повторить красоту, на лбу бывшего написала “Дятел” и похрюкивая от смеха, какая все-таки юмористка, свалилась с постели.

Пока пьяно хихикала, взгляд уткнулся в шкаф-купе во всю стену, никогда не была злопамятной, но сейчас душа требовала поквитаться. Смерть встала рядом, смотря на одежду.

— Порежем? — с надеждой посмотрела на Богиню, а потом представила их рожи...

— А давай!

Смерть была виртуозом, ткань расползалась на тонкие, красивые ленточки, которые я заплетала в косички, а потом плюнула, что я за них стараюсь? Проснутся — сами заплетут!

На глаза попался телефон, так тщательно оберегаемый и лелеемый бывшим. Взяв в руки, радостно показала Смерти.

— Давай на память себяху забацаем? — это же какой эксклюзив, с реальной смертью себяху не делал никто, я буду первой.

Оказалось, что Богиня ваще ни разу не делала селфи, да и фото тоже не щелкала. Я так вошла в раж, что устроила нам фотосессию: Смерть сидя, стоя, левитируя, с косой, с бубном и пилой… А потом зарегала аккаунт в сети и выложила все фото скопом. На удивление, лайки полетели моментально, а на ак “Смерть и Ко” стали подписываться. На кураже успеха мы сделали ещё общее селфи на фоне спящей парочки и записали пару видео для историй, где Смерть проводила по своей шее большим пальцем и скрежетала зубами, а я хихикала. Подпись под этим шедевром, появилась буквально сама: “Жди меня и я вернусь, только очень жди или мы идём к вам!”

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Посмотрев на бывшего, решила записать ещё одно, но уже чисто для него:

— В смерти Марии Ивановой прошу винить бревно, — и навела телефон на… ну, собственно, там все написано! — тихо подвывая и делая страшное лицо, вещала замогильным голосом, атмосферу портили только хихиканья Смерти.

— Не ржать, дай записать страшное видео, — посмотрела на пьяную подругу по пакостям.

— Завязывай, давай лучше выпьем ещё, а то водка греется, — фуууу… тёплая водка!.. Беее…

— А где? В смысле, где то, что мы взяли на закуску-то?