В пограничной полосе (Повести, рассказы)

На проверку Антоничеву выпало идти вместе с сержантом Петром Сочневым, инструктором служебно-розыскной собаки по кличке Пират. Пират был здоровенным черным псом, помесью волка и собаки. Антоничев помнил его еще щенком — неуклюжим, шлявшимся по всей территории заставы. Еще тогда Пират прославился тем, что за один присест съел у зазевавшегося повара почти все мясо, и застава чуть не осталась без ужина. Пирата после этого случая стали притеснять — посадили в клетку, когда же он всем надоедал своим обиженным визгом и лаем, выпускали, но предпринимали все меры предосторожности, чтобы он не попал в здание заставы. Антоничеву было жалко подвергнутого всеобщему гонению щенка, и он втихаря подкармливал его — то хлебом, то куском котлеты, а то и конфетами, до которых Пират оказался на удивление охоч.

Когда Пират подрос, его определили в школу служебно-розыскных собак. И назад он вернулся ученым, как говорил прапорщик Юкш, дипломированным псом. Диплом, конечно, вещь хорошая. Но, несмотря на то, что он являлся обладателем такого уважаемого документа, Пират периодически наносил визиты на кухню. И теперь уже зазевавшийся Ильясов ругал его во весь голос. А отобедывавшая по «облегченному варианту» застава вновь принимала к своему любимцу «воспитательные меры». После них Пират ходил несколько дней с грустно-рассеянным видом и обиженно отворачивался от всех, кто его окликал. Многих за это время видел он людей, но, видно, навсегда запомнил доброе отношение к себе Антоничева. Лишь появился курсант на заставе, Пират, дружелюбно махая хвостом, подошел к нему и как бы в знак особого расположения лизнул в лицо. Пока Антоничев оттирал собачью слюну, стоявший рядом старший сержант Сочнев объяснил:

— Понравились вы ему…

Такие проявления любви и уважения к Антоничеву для Пирата стали традиционными.

И в этот раз Антоничев стоически выдержал «поцелуй» пса, терпеливо вытер лицо носовым платком. Улыбнулся Сочневу:

— Вы бы, товарищ сержант, его чему-нибудь другому обучили…

Тот удивился:

— Чему? Он же все знает и умеет. Любой след берет. Весной был случай, две собаки из соседних застав не смогли след проработать, он легко взял. Пират, — скомандовал он собаке, которая, будто чувствуя, что речь идет о ней, не спускала с них глаз. — Пират, мне жарко.

Пес дружелюбно замахал хвостом. Потом одним движением поднялся на задние лапы. Осторожно схватил зубами фуражку Сочнева и стянул с его головы.

— Молодец, Пират. Молодчина…

Да, несмотря на все свои «подвиги», Пират был умной и хорошей служебно-розыскной собакой. И Антоничев был рад, что на проверку они пойдут втроем.

* * *

Старший лейтенант Лысенко, отдав боевой приказ, спросил вдруг:

— Последний день стажировки?..

— Последний, — ответил Антоничев.

— Последний наряд, — как-то задумчиво сказал офицер, будто прислушиваясь к каким-то своим мыслям. Повторил: — Последний…

После небольшой паузы еще раз спросил:

— Устали, наверное? Но ничего, скоро каникулы, отпуск, отдохнете…

Под контролем дежурного по заставе Антоничев и Сочнев зарядили оружие. Потом вышли из ворот заставы и широкой заасфальтированной дорогой пошли к границе.

Вечерело. Было то время суток, когда день еще не ушел, а ночь еще только заявляла о себе черными глубокими тенями. Антоничев не любил это время. Оно таило в себе коварство. При слабом свете уходящего солнца легко можно было не заметить след, не помогал и включенный фонарь.

Вышли на дозорную тропу. Не спеша двинулись по ней. Антоничев шел впереди, наблюдая за контрольно-следовой полосой, а Сочнев, придерживая Пирата, — сзади. Он осматривал сигнальную систему и прилегающую к ней полоску земли.

Было так тихо, что, казалось, сорвется лист с дерева, и можно будет услышать его падение.

Пограничники шли молча. Молча останавливались, вслушиваясь в эту чуткую тишину, и так же молча двигались дальше.

Они прошли уже несколько километров, когда призывно и тревожно зазвенел «колокол». Застава вызывала их на связь. Антоничев, достав телефонную трубку, поспешил к ближайшему телефонному гнезду. Подключился в линию связи:

— Вызывали? — спросил дежурного по заставе.

Тот закричал:

— Что вы так долго на связь не выходите? Уснули! У двадцать шестого знака сработка, пятый «клепает». Проверьте, вы там ближе всех.

К пятому участку системы, который «клепал», срабатывал, нужно было возвращаться. Антоничев и Сочнев, который взял на всякий случай Пирата на поводок, кинулись обратно.

У двадцать шестого знака на «валике» с тыльной стороны системы они увидели следы. Антоничев доложил на заставу. Потом они перелезли через забор и начали изучать след.

Отпечаток был большим, но неглубоким. Нога большая, а рост малый — констатировал Антоничев. Сочев тоже это заметил. Ширина шага нарушителя тоже была небольшой.