В поисках «Американской мечты» — Избранные эссе

Джефферсон никогда не стремился превратить свои идеи в окончательный идеал, в «Символ веры» американской жизни или сделать их окончательным вкладом в «Американскую идею» — хотя их использование президентом-баптистом в обращении к миру в 1995 году показывает, что и через 200 лет после Декларации независимости они служат для понимания и объяснения Америки, по крайней мере, на умозрительном уровне. В последние годы жизни Джефферсон много размышлял о своей жизни и деятельности sub specie aeternitatis. Вот как он закончил письмо своему другу Джону Адамсу из Монтичелло 17 мая 1818 года, где упоминал революции в Южной Америке против испанского имперского владычества:

Однако, все это лишь предположения, мой друг, так что предоставим судить об этом тем, кто увидит дальнейшее развитие событий. Мы же будем взирать на это с небес, как сейчас взираем на суетливые труды муравьев или пчел. Быть может, в том высшем мире мы будем потешаться над наивностью наших догадок и даже над тщетой земных трудов, что так увлекали нас когда-то.

En attendant[80], с искренним почтением к миссис Адамс, посылаю вам обоим сердечный привет.

Т. Джефферсон [81]

Только отставший от жизни и духовно ленивый (распространенное состояние!) человек может воображать, что идеи и высказывания Джефферсона позволяют адекватно понять и описать даже американскую жизнь конца XX века. Невозможно поверить, что сам Джефферсон не изменил бы своих взглядов на человека и мир, если бы узнал историю последнего столетия.

Автор настаивает, что недопустимо дремать на «мягкой подушке невежества» относительно ограниченности взглядов Джефферсона на человека и мир в контексте интеллектуальной и духовной истории Запада, особенно если это «невежество» даже не «просвещенное», как было в случае с самим Джефферсоном. Он все же верил, что получит ответы на свои вопросы после смерти, «в области духов». Ожесточенная борьба внутри человека на протяжении всей истории, борьба между добром и злом, духом и плотью, благородством и подлостью, жертвенностью и эгоизмом — борьба ангела и демона в человеческой душе — слишком очевидно доказывает, что невозможно и дальше бездумно повторять «просвещенный» «Американский символ веры»: «…все люди созданы равными…жизнь, свобода и стремление к счастью…все люди созданы равными…жизнь, свобода и стремление к счастью…все люди…» и т. д.

В переписке Джефферсона и Джона Адамса, в этом «диалоге на самом высоком интеллектуальном уровне, достигнутом в Америке» [82], Адамс часто возвращался к проблеме зла в человеке, в мире и в истории, а также к вопросу о загробной жизни. В письме от 3 марта 1814 года [83], где он упоминает «Веды индуистов», «метемпсихоз», «восстание бесчисленных воинств Ангелов на небе против Верховного Существа», постепенное возвращение падших духов к их «первоначальному положению и блаженству на небесах», «Троицу Пифагора и Платона» и т. п., можно найти рассуждения рационалиста об этих «сверхъестественных и противоестественных спекуляциях», пользуясь выражением Джефферсона из письма 15 августа 1820 года [84]. В их обширной переписке именно Джон Адамс постоянно возвращался к подобным «сверхъестественным» вопросам. И хотя ни один из них за всю жизнь так и не получил надежных доказательств относительно «области духов», с годами в письмах обоих все чаще проявляется интерес к таинственному «внеземному» миру. Джефферсон писал 13 ноября 1818 года:

…недалек тот час, когда мы сложим под один саван наши скорби и дряхлые тела и вознесемся нашей сущностью к восторженной встрече с возлюбленными друзьями, которых мы когда-то потеряли, но теперь будем снова любить и уже не потеряем никогда [85]. [Это выражение Джефферсона «вознесемся нашей сущностью» является его «просвещенной», разбавленной версией зороастрийской Даэны.]

И снова, в конце очень глубокого и откровенного письма Адамсу от 11 апреля 1823 года, где упоминается благостный Бог-творец в сравнении с «даймонизмом» Кальвина, пределы и способности человеческого ума, Бог как дух, цитаты из св. Фомы Аквинского, Оригена и Тертуллиана: