В поисках «Американской мечты» — Избранные эссе

В 11-м докладе сэра Вильяма Джонса в Азиатском обществе (3 том его собрания сочинений, стр. 229) сказано, что в Индии материалисты и идеалисты обвиняли друг друга в атеизме задолго до рождения Беркли, Пристли, Дюпюи, Платона и Пифагора. Воистину, и сам Ньютон не открыл ничего такого, что не было бы известно древним индийцам. Он всего лишь предоставил более обширные доказательства их учений… [71]

То, что называется сегодня христианством, а также все основные религии и философские системы западной цивилизации были так или иначе основаны на идеях, впервые появившихся на Западе в персидской зороастрийской космософии. Зороастризм нужно прямо признать первоосновой христианства, какое бы неприятие его космические и гностические постулаты не вызывали у современных членов церкви. Даже профессиональные богословы и историки религии (часто привязанные к определенной церковной или научной традиции) если и упоминают влияние зороастризма, то затем забывают и игнорируют его; не говоря уже о священнослужителях, проповедниках и т. п. Неразрывная связь зороастризма с христианством прослеживается хотя бы в том, что идея Христа (Мессии), унаследованная христианством из иудаизма, была заимствована во время вавилонского пленения из зороастрийской концепции Саошьянта. Даже Мартин Лютер Кинг в своей знаменитой речи «У меня есть мечта» (1963), произнесенной со ступеней Мемориала Линкольна в Вашингтоне, ссылался на библейские образы, восходящие к зороастрийской космической хронологии.

Западный философ, исследователь творчества Гете и провидец Рудольф Штейнер (1861-1925), который рассматривал историю человечества в масштабе, если можно так выразиться, «духовного космоса Дионисия Ареопагита и Данте», называл современный общераспространенный взгляд на историю «удобной сказкой». Штейнер имел в виду, что светский, земной взгляд, закрепившийся в учебниках, научных кругах и общественном сознании, больше говорит о духовной и культурной ограниченности современного человека, чем об истории человечества sub specie aeternitatis. Лекции самого Штейнера явно свидетельствовали о его принадлежности к западной традиции «вечной философии», а не Просвещения, скептической науки или новомодного ориентализма в западной обертке.

С исторической точки зрения любопытно, что традиция и идея philosophia perennis была прервана новым взглядом на человека, историю, природу и «философию», неразрывно связанным с развитием науки в эпоху Просвещения (один исследователь называл Джефферсона «одним из самых преданных учеников Века Разума» [72]). Вот что писал немецкий философ и педагог Отто Вильман в своем малоизвестном, но очень содержательном труде «История идеализма» (1894), в главе «Древние истоки философии»: