В поисках апполона.

Мимо селения Сарыкуль вернулись на шоссейную дорогу, и опять продолжалось вчерашнее — пыль, зной, сухой ветер. И наш ночлег, долина, открытие Лены унеслись в прошлое. Теперь хребет и адыры остались на горизонте, а мы катили по совершенно ровной Каршинской степи. Казалось бы, ну как можно жить, что можно взять у этого бескрайнего сухого пространства? Но дорога была вполне современная, асфальтовая, и вскоре мы увидели нефтяные вышки, а потом и хлопковые поля. Забавным, веселым сюрпризом показался нам внезапно выросший на пути, рядом с дорогой, миниатюрный домик ГАИ, построенный в национальном духе, как медресе — с куполами, балкончиками для наблюдения за дорогой (этаким раскаленным солярием), зеленым газоном вокруг, на котором цвели темно-красные розы. Саидазим остановил автобус, чтобы засвидетельствовать свое почтение обитателям домика, но таковых не оказалось. Возможно, был как раз обеденный перерыв.

— На штрафы построено, — пошутил Жора. — С нарушающих понабирали, понимаете ли. И выстроили.

Все мы радостно посмеялись и подумали о том, как хорошо, что и в сухой степи работает веселый человек, понимающий, что жизнь — это не только унылое исполнение предписанных правил, пусть даже и очень серьезных и обязательных.

И уж совсем неожиданным было увидеть вывеску «Бар» на фронтоне невысокого белого здания, также обсаженного цветущими и благоухающими кустами роз. Вокруг этого очередного оазиса цивилизации расстилались бескрайние знойные пространства.

И вот наконец город Карши, центр Кашкадарьинской области. Здешний Музей природы располагался в старинном медресе. Директором музея был симпатичный человек, араб по национальности. Я с удовольствием сфотографировал директора и его совершенно очаровательную дочку лет пяти с красивым именем Лола.

Посетили мы и каршинский шумный базар, а затем опять ехали по знойным пространствам, но вскоре начались адыры, стало встречаться гораздо больше зелени рядом с дорогой, которая постепенно шла на подъем.

Селение Яккабаг и вовсе было окружено садами, здесь мы отыскали контору заповедника Кызылсуйский, однако по случаю вечера, да еще и воскресенья, здесь никого не было, кроме сторожа. Тем не менее сторож отвел нам прекрасное место для ночлега — среди густой зелени деревьев обширный деревянный настил с навесом в непосредственной близости от бурной и мутной реки Кызылдарьи.

Здесь было ее нижнее течение, а в верхнем она имеет название Кызылсу, что в сущности одно и то же: «дарья» означает река, «су» — вода, а «кызыл» — красная.

Красная река. Красная вода.

По ней и назван заповедник Кызылсуйский, ибо Кызылсу — главная его артерия. Так что теперь нам предстоял путь вверх по долине.

4.

Утром, пока мы ждали директора, я основательно, в разных ракурсах, сфотографировал стрекозу красотку блестящую в густых зарослях трав у ручья, впадающего в Кызылдарью.

Стрекозы красотки водятся во множестве и в средней полосе, вернее, раньше водились во множестве, потому что теперь их стало мало и они уже подлежат охране. Это поистине сказочные создания с темно-синими хрупкими крылышками, чрезвычайно изящными тоненькими телами, отливающими металлическим блеском, длинными грациозными ножками и огромными глазами — не случайно же весь род этих стрекоз назван красотками. А наиболее распространенные виды — красотка блестящая и красотка девушка. Но волшебно синими крылышками обладают только самцы, у самок они прозрачны, хотя и с зеленоватым, а то и красноватым отливом. Кто не наблюдал за этими очаровательными, медленно порхающими созданиями, садящимися на тоненькие травинки над самой водой! Именно они придают незабываемое очарование лесному ручью, тихой маленькой речке, затерянному в чаще леса озеру… Ко всему прочему, они поедают ненавистных нам всем мошек и комаров.

Но перед человеком они, увы, беззащитны. Ничего не стоит красотку поймать.

Гораздо труднее ее сфотографировать.

Но зато ни с чем не сравнимо это ощущение красоты — поиск удачной позы, композиции снимка, ракурса, фона, освещения. Чтобы не только ты, но и другие потом любовались. И прекрасно чувство удовлетворения, если снимок удался. Оно тем более полно, когда знаешь: ты не принес вреда той красоте, которой восхищался. Крупицы радости…

На берегах Кызылдарьи пышно цвел, отчего был словно забрызган розовой пеной, старый знакомый — гребенщик-тамарикс. А на горизонте уже высились в голубой дымке белые «снежники». Там — заповедник.