В поисках апполона.

И далее писатель описывает лекции профессора натуральной истории Карла Федоровича Фукса, обладателя большого собрания насекомых, в том числе бабочек. И вот наконец загорелось в нем, студенте Казанского университета, «сильное желание самому собирать бабочек», желание, которое разделил с ним сокурсник по университету и друг Панаев.

«Наконец, в один воскресный или праздничный день, рано поутру, для чего Панаев ночевал у меня, потому что я жил гораздо ближе к Арскому полю, вышли мы на свою охоту, каждый с двумя рампетками (сачками. — Ю. А.): одна крепко вставленная в деревянную палочку, была у каждого в руках, а другая, запасная, без ручки, висела на снурке через плечо. У каждого также висел картонный ящик, в который можно было класть пойманных бабочек. Едва ли когда-нибудь, сделавшись уже страстным ружейным охотником, после продолжительного ненастья, продержавшего меня несколько дней дома, выходил я в таком упоительном восторге, с ружьем и легавой собакой, в изобильное первоклассною дичью болото!.. Да и какой весенний день сиял над нашими молодыми головами! Солнце из-за рощи выходило к нам навстречу и потоками пылающего света обливало всю окрестность. Как будто земля горела под нашими ногами, так быстро пробежали мы Новую Горшечную улицу и Арское поле… И вот наконец перед нами старый, заглохший сад, с темными, вековыми аллеями, с своими ветхими заборами, своими цветистыми полями, сад, называвшийся тогда Болховским. Хор птичьих голосов, заглушаемый соловьиными песнями, поразил сначала мой слух, но я скоро забыл о нем…»

И вот первые трофеи, первые пойманные красавицы, которых «дрожащими от волнения руками» достают они из своих «рампеток», любуясь и восхищаясь…

Очерк «Собирание бабочек» я прочитал еще в ранней юности в книге издания 1909 года — толстый аксаковский том был одним из немногих уцелевших в обширной когда-то бабушкиной библиотеке, сожженной во время войны в железной времянке (не было дров, и книгами нагревали чайник зимой). И именно из-за этого очерка я настолько дорожил большим тяжелым томом в полторы тысячи страниц, что даже попросил принести его в больницу, когда попал туда с очередным каким-то заболеванием. Много раз с замиранием сердца перечитывал я строчки, напечатанные старинным шрифтом с «ятями», твердыми знаками в конце слов и аккуратно расставленными точками над «и». Вместе с писателем путешествовал по саду, охотясь за бабочками…

Скольких же людей, очевидно так же как и меня, пленил рассказ человека, вспоминающего в конце своей жизни именно те счастливые дни ранней молодости!