В поисках Белого города

Из всего, что мне удалось услышать, я сделал один вывод — дело плохо. Мы неизвестно где, в какую сторону лететь — никто толком не знает. А, значит, полетим на авось. В лучшем случае, если повезет, выберемся, в худшем — умрем от голода, нехватки воды, а то и кислорода. Странно, но эти мысли не вызывали у меня страха, было глубокое безразличие ко всему происходящему. И только девушка, которая разговаривала со мной, показанная мне на мониторе, предстала перед глазами. То, что она была мне знакома, я бы не сказал, просто она мне понравилась. И вновь и вновь всплывала в памяти — стройная фигурка, красивое лицо, темно-синие глаза, и алые губки. Я так замечтался, что даже почувствовал вкус этих губ…

В темноте время летит незаметно. Наверное, я заснул, потому что мне приснился странный сон. Я встаю, иду в Центр управления. Беру маркер в руки и на стекле поправляю намеченный маршрут. Потом подхожу к пульту управления и показываю на круглый светящийся прибор, и тихо говорю: «Надо срочно трогаться, нас засасывает». И тут открываю глаза. Я все также сижу. За окном непроглядная ночь космоса. И понимаю, что должен сделать то, что приснилось, и что это очень важно, и от этого зависит жизнь всех на корабле. Поэтому быстро встаю и направляюсь в рубку. Там только адмирал и комендант. Увидев меня, они подняли головы от монитора:

— Что тебе надо? — спросил командир крейсера.

Я, молча, взял в руки маркер, и поправил путь, взяв на тридцать градусов вправо. Рука сама, без моего ведома, рисовала кривоватую линию. Потом подхожу к прибору и произношу: «Надо срочно трогаться, нас засасывает».

Адмирал поднимает брови, и удивленно смотрит на коменданта, тот подходит ко мне и вглядывается в прибор, его лицо становиться хмурым:

— Он прав, иди, посмотри сам!

— Романов, вы штурман? — спрашивает адмирал.

— Нет, я — ботаник!

— Тогда на кой… вы лезете не в свое дело?

— Подожди, — прерывает его комендант, — Константин, объясни, почему ты пришёл сюда, откуда ты знал, что корабль движется, и зачем поправил курс?

Его вопросы смутили меня. А действительно, зачем? Скажу правду, решил я, а там, пусть решают: — Я видел во сне…

Мне показалось, что адмирал захлебнулся воздухом: — Во сне????

— Подожди, кипятиться, Ван, — говорит комендант. — Не забывай, нас оставили в живых благодаря только этому мальчику. А что, если это подсказка? Нам указывают выход.

— Ты с ума сошёл, командир, — продолжает возмущаться адмирал. — Как ты себе представляешь все это? Они что видят нас? Они знают, какой мы выбрали курс?

— Я не могу ответить на твои вопросы. Ответов у меня нет! Но смотри сюда. Мы действительно движемся! Я не могу тебе приказывать! Командир теперь ты, я только пассажир. Решение за тобой. Но, не забывай, твоя главная задача — довести всех живыми!

— Ну, а если это уловка, чтобы заманить нас, отправить в неизвестное — на верную смерть.

— Мы все и так стоим на краю гибели. Все расчеты условны.

— Если что случиться, отвечать буду я…

— С каких это пор, ты боишься ответственности, Ван? А потом, если что случиться, уже отвечать будет некому. Мы просто сгинем. А потом наш крейсер случайно вынырнет где-нибудь, с трупами на борту. Сколько таких кораблей мы с тобой видели?

Комендант повернулся ко мне: — Константин, ты уверен, что правильно проложил курс.

Я внимательно посмотрел на дело своих рук: — Я ничего не понимаю в курсах космических кораблей, — подлил я масла в огонь, — но именно так выглядела линия на стекле, которую я видел во сне.

— А ты знаешь, что это за прибор, и что он показывает, — продолжал допрашивать меня бывший командир нашего адмирала.

— Нет!

— А почему ты подошёл именно к нему?

— Мне снилось, что я подошёл именно к нему, и сказал, те слова, которые я сказал. Я просто повторил.

— Ну, и что ты на это скажешь. Ван?

Адмирал расстегнул ворот костюма и потер сзади шею.

— Романов, идите к себе, — устало произнес он.

Вернувшись в изолятор, я почувствовал, как пол завибрировал. Включился мотор. Потом все стихло. Я подошёл к окну. Вокруг чернота космоса. Вдали скопления звезд. И нельзя понять движемся мы или нет. А ощущение такое, что мы все еще стоим на месте.

Утром, войдя в рубку, я увидел, что вся команда на месте, адмирал и комендант с красными от бессонной ночи глазами, нервно ходили между космонавтами, что-то тихо говоря им. Увидев меня, комендант подошёл и похлопал меня по плечу:

— Нам удалось вырваться, еще немного и сил бы не хватило. Правда теперь большую часть пути кораблю предстоит проделать инерционно. Будем катиться как лыжник с горы. Согласно нашим расчетам, в пути нам быть около двух недель. Топлива мало.

Но тут его лицо напряглось. Он, видимо, что-то хотел мне сказать, но не успел. Сзади чья-то рука оттолкнула меня в сторону, и я полетел на сидевшего за пультом парня. Он ударился лбом о панель управления, я умудрился разбить нос о его макушку.