В поисках Белого города

С наступлением темноты, Дан встал, потянулся, выгнув спину, и исчез. Минут через пять он вернулся. И что-то тихо прорычал. Наверное, ходил на разведку. Чужак подошёл к Дине и сунул морду ей в живот. Она дёрнулась и встала. Я вытащил щенка и протянул ей. Но она замотала головой. — Помоги мне, просил её взгляд, ты же видишь, я не в состоянии взять его.

— А он? — я кивнул на чужака.

— Нет, — она затрясла головой, — помоги мне.

— Хорошо, мне все равно, куда теперь идти, — подумал я.

И мы выбрались из кустов. Впереди чужак, за ним ковыляла Дина, за ней я, а шествие замыкал Дан. Дорогу помню плохо. Дни и ночи слились воедино. Мы шли через лес, ползли по камням, забирались в проходы, вырытые гырхами.

Самка часто ложилась и отдыхала, я приносил ей детеныша, сам садился рядом, выскабливал свой живот, к резкому запаху стал привыкать. Потом мы с ней оба вставали и как пьяные шли дальше. Боль нарастала. Я прислушивался к ней, и был доволен. — Вот сейчас начнется гангрена, — думал я, — и мне конец. Всем проблемам конец! А гырхов я все-таки спас! Пусть хоть они будут свободны и счастливы.

И когда я почувствовал, что последние силы мне изменяют, мы неожиданно вышли к белоснежным водоемам-террасам, на ступенях, которых сидели, лежали, стояли гырхи. Их было много. И среди этого ослепительно белоснежного царства как маленькие черные молнии носились щенки. Увидев нас, все замерли. Дина, радостно взвизгнув, бросилась в ближайший водоем и погрузилась в бело-мутную воду по самое горло.

Я плюхнулся на землю, и прижался к какому-то камню спиной, испытывая сильную усталость. Хотелось пить. Голова болела, сам я горел, в глазах все куда-то плыло. И тут мой маленький пассажир, заскулил. Наверное, проголодался. И сквозь пелену я видел, как откуда-то сверху, осторожно, обходя воду по самому карнизу бассейнов, стала спускаться черная фигурка гырха. Она подошла ко мне села напротив, долго смотрела на Чужака, как я обозвал про себя вновь присоединившегося к нам в лесу самца, а потом с каким-то почтением залезла своим холодным носом за ворот моей рубахи и вытащила зубами скулящего и извивающегося щенка. Положив его на землю, обнюхала, сморщила нос, и что-то рыкнула. Второй незнакомый гырх приблизился к нам, поднял маленького и куда-то унёс. А первый уставился на меня. Я мотнул головой, стараясь избавиться от застилавшего глаза тумана, и мне на какое-то время это удалось. И перед собой я увидел, седого гырха, грудь и нижняя часть морды которого были такими же белыми, как и окружающее его пространство. Его глаза приближались ко мне все ближе и ближе, в это мгновение мне стало совсем плохо, и из груди вырвался стон. Гырх отшатнулся, и через мгновение я почувствовал в ране его холодный нос. Вскрикнув, я на какое-то время потерял сознание. Когда очнулся, рядом со мной в позе охранника, сидел один Дан.

Мне подумалось, как будет обидно, если я умру именно здесь в этом прекрасном белоснежном царстве. И мой холодный и разлагающийся труп испортит эту просто божественную картину. И в этот момент передо мной появилась морда седого гырха из пасти, которого текла зеленая пена. Я хотел отползти, но сзади был камень. А он подошёл ко мне со стороны больной руки, отхаркнул свою жвачку прямо на рану, которая стала жечься, так сильно, что я задохнулся от боли, но ему, наверное, этого показалось мало, и он стал размазывать ее языком…

Когда я пришёл в себя, я сидел все в той же позе, облокотясь на камень и вытянув ноги. Кругом шла обыденная жизнь гырхов. Я был жив. Только вот смердило от меня так сильно, что даже защипало в носу. Откуда-то взялись силы. Я встал, стянул с себя всю одежду. И мне захотелось окунуться в спасительный термальный источник, что это был он, я понял по пару, поднимавшемуся над бассейнами. Кое-как встав на ноги, я, пошатываясь, направился к ближайшему источнику, как тут же появился седой гырх и ткнул меня носом в бок, мол, тебе сюда нельзя.

— А куда можно? — поинтересовался я.