В поисках белого слона

И все же вопреки всем обычаям и церемониям, которых свято придерживаются таиландские крестьяне, страна занимает по урожайности одно из последних мест среди государств, экспортирующих рис. В то же время Таиланд стоит на шестом месте среди поставщиков этой сельскохозяйственной культуры.

Долгий период страна ежегодно вывозила более полутора миллионов тонн риса. Однако в последние годы Таиланд столкнулся с довольно-таки ощутимым кризисом. Экспорт риса сократился вдвое. Одной из причин этого стала американская программа «продовольствие ради мира» (прямые поставки сельхозпродуктов в развивающиеся страны), в связи с чем Таиланд потерял часть своих традиционных партнеров — покупателей риса: Гонконг, Индонезию, Южную Корею. В соответствии с так называемым «законом 480», законом о помощи и развитии торговли сельскохозяйственными товарами, Соединенные Штаты фактически захватили многие рынки сбыта своего «союзника», выбрасывая излишки риса по демпинговым ценам.

В сельском хозяйстве Таиланда занято около семидесяти пяти процентов населения. Крестьяне все больше и больше нищают, хотя тропический климат обеспечивает возможность снимать по нескольку урожаев в год.

После отмены крепостного права в Таиланде — это произошло в конце прошлого века — аграрная реформа так и не была осуществлена. В руках помещиков сосредоточено три пятых плодородных земельных угодий. Незначительная часть крестьян довольствуется лишь очень маленьким участком. А большинство вообще не имеют земли и вынуждены арендовать ее у помещиков на грабительских условиях.

Самым крупным помещиком в Таиланде был, говорят, скончавшийся в 1963 году премьер-министр Сарит Танарат. Используя высокий пост, который он занимал в течение семи лет, премьер «скопил» более десяти миллионов долларов и присвоил несколько тысяч гектаров плодороднейших земель. До сих пор 150 бывших жен Сарита Танарата ведут борьбу за его наследство, до сих пор на регулярно проводимых аукционах распродаются его личные вещи.

Однажды недалеко от города Лэй, что на крайнем севере, мы остановились возле деревушки из нескольких домов, точнее низких, в половину человеческого роста, лачуг, сплетенных из соломы. Перед одной из них в задумчивости сидел старец, лицо которого было изъедено глубокими морщинами. Рядом, на земле, копошились голые малыши. Завидев у нас в руках фотоаппараты, старик довольно резво, что никак не вязалось с его почтенным возрастом, сорвался с места и скрылся в лачуге. «Испугался чего-то, — мелькнула мысль. — Видно, боится «фарангов». Однако мы ошиблись. Буквально через минуту-другую старик предстал перед объективами в новой ярко-синей рубашке.

— Теперь можно, — приосанившись, сказал он.

Мы сделали несколько снимков, а старик и ребятишки с удовольствием, как нам показалось, позировали.

— Одиннадцать бат, — произнес он, когда стало ясно, что съемки завершены.

— Что-что? — не поняли мы.

— Одиннадцать бат, говорю, с вас. За вот это. — Он поднес руки к лицу и несколько раз нажал указательным пальцем на воображаемый спусковой механизм фотоаппарата. — Пять бат за меня и по одному за них, — он кивнул в сторону шестерых ребятишек. — Итого одиннадцать.

Старик оказался словоохотлив.

Земли у него не было. Он арендовал ее у богатого помещика, который жил в городе Лэй. Здесь, в деревушке, помещик никогда и не бывал. Семьдесят процентов урожая старик вынужден отдавать за пользование землей.

— А ведь у нас есть закон, давно уже принятый, лет двадцать назад, если не больше, по которому арендная плата не должна превышать одной четвертой. А что толку? У помещика и земля, и деньги, и власть. Вот он и зверствует. Условия свои диктует. А у нас что? Ничего. — Старик кивнул на лачугу.

Того, что остается у него после расплаты с помещиком за землю, с трудом хватает, чтобы прокормить семью.

— А семья немалая, девять душ. Дочка с зятем там, в поле. Да и не поле это совсем, а так, маленький клочок земли. А я вот сторожу здесь сорванцов. — Старик погладил одного из внуков по коротко остриженным волосам.

В Таиланде много говорят о «зеленой революции». Построенный за счет Рокфеллера и Форда научно-исследовательский институт на Филиппинах вывел новые высокоурожайные сорта риса для стран Юго-Восточной Азии, их внедрение, сулившее поднять урожайность вдвое и даже втрое, могло бы содействовать решению продовольственной проблемы в регионе. Но каким образом, как практически произвести «революцию» в таиландской деревне, если крестьянин настолько беден, настолько нищ, что не может позволить себе приобрести удобрения, необходимые для того, чтобы новые сорта риса давали высокие урожаи? У крестьянина нет ирригационных сооружений, он надеется только на дожди. У него нет денег, чтобы купить современные орудия сельскохозяйственного производства. Мотыгу и серп, которыми он пользуется во всех случаях, можно без всякой натяжки выставить в музее в качестве экспонатов времен средневековья.