В поисках Беловодья(Приключенческий роман, повесть и рассказы)

— А, самовольничать? — орал на мужиков дорвавшийся до незаконного хутора станичный атаман, размахивая нагайкой над головой старосты. — Не платить податей? Не признавать власти, от господа бога данной? Мерзавцы! Все снесу, с землей сравняю. Кто зачинщики — выходи!

Так как зачинщиков не оказалось, то атаман, сопровождаемый десятком казаков, проскакал взад и вперед крест-на-крест собранную на самовольной улице толпу. Он выбил глаз парню, перебил переносицу женщине, проломил головы двум мужикам и рассек ухо девушке. Затоптанных ребят никто не считал.

Затем он приказал старосте явиться к нему в Атбасар за книгами, печатями и документами и привезти тысячу рублей штрафу за неплатеж податей и самовольную жизнь.

Срок для явки был назначен молниеносный: ровно двадцать четыре часа. Но и этого срока оказалось достаточным для того, чтобы Кряж поднял с земли одиннадцать семей, которые в ночь погрузились на дожидавшиеся под навесом походные телеги, и двинулся в путь, в сторону от следов, оставленных на дороге казацким атаманом.

Плутая по степи два месяца, упрямые симбирцы должны были зазимовать в старых киргизских кстау. К весне их осталось не больше половины; остальные поумирали, поразбежались, повозвращались на старые места.

— Вот видишь, — указал Кряж на следовавшие за ним телеги, — что нас осталось? Пять семейств в восьми телегах — двадцать четыре человека. Весну мы опять плутать начали было, да хорошо вот — Гирасим Кривой-то вот как-раз надоумил взять киргиза, чтобы довел нас куда следует… Вот он и ведет нас теперь, слышь, в белые эти земли, где уж мы сядем, верно, крепко. Да хороший попался киргиз, вишь ты, пособие нам выхлопотал, по семнадцать рублей на семейство. Спасибо. Половину себе взял, да не жалко. Мы и подойти бы к станичному за эти деньги не взялись, а он с самим атаманом все обладил.

— Это не с тем ли, который вас нагайкой крестил? — спросил Тит.

— Нет, давно уж другой, говорят. Того-то где-то на расправе прикончили. Лют уж был очень. Как таких жалеть?

Баскур встретил плутающих крестьян в степи на пути в Атбасар. Они увязались за стадами, которые гнал на ярмарку руководимый им киргиз; они отчаялись уже каким-нибудь другим способом выбраться из спаленного зноем степного океана.

Он выслушал печальную повесть о странствованиях несчастных и сговорился с ними о плате, пообещав водить их до тех пор, пока они не одобрят выбранных им земель.

— Вот и ходим так-то девятый год, — подсчитал в заключение неугомонный староста странствующей деревни, — девятый год. Растерялось много нас. Коренных-то нас, которые то есть из-под самого Симбирска с нами все девять лет ходят, всего человек девятнадцать. А остальные пристали. Вот женщина-то идет позади всех, видел, что ли? — спросил он. — В степи подобрали. Помирала совсем, да оходили. Ну, а в разум так и не вошла…

На привале Тит увидел, как к зареву костра из черной глубины поля подобралась эта женщина. Она долго и пристально рассматривала новых людей: Таню, Уйбу, Тита. Опершись на длинную сучковатую палку, она глядела в упор то па одного, то на другого и не переставала шевелить губами. Тит подозвал ее и спросил, что ей нужно.

Она усмехнулась и покачала головой.

— Не тебя ищу, не тебя… пробормотала она, — Не тебя. Что испугался? Я того рыжего ищу, рыжего, с хвостом…

Таня укрылась за сипну мужа. Глаза женщины сияли безумием. Она с бессмысленным шёпотом шла на людей, не замечая костра. Огонь не остановил се.

Она наступила ногою на раскаленные угли, продолжая всматриваться и шептать. Таня взвизгнула и закрыла глаза. Уйба подскочил к женщине и сдернул ее с костра. Запах зауглившейся кожи остался в воздухе, но она не замечала боли.

— Не он, говорю, — отталкивая Уйбу, проворчала она, — не он. Что испугались?

— Иди, старая, спать! — раздался возглас из ночи, и к пламени костра приблизился Баскур, обходивший свой караван. — Иди!

Женщина послушалась и отошла, исчезнув во мраке.

Она ходила быстро и крадучись, появляясь то тут, то там возле огней со своими безумными, ищущими глазами.

— Не бойтесь ее, — предупредил Баскур, — она ничего не сделает. Я знаю ее с тех самых пор, как в нее вселился злой дух…

— Давно это было? — вежливо осведомился Уйба, интересуясь новостью.

— Десять лет! — ответил Баскур.

— О, десять лет!

— Да, десять. Ее знают в степи все казаки, все русские поселки. Она ходит и зимой и летом взад и вперед, и если бы злые духи не помутили в ней разума, она знала бы степь лучше каждого из нас!

Баскур оглянулся, прислушиваясь, и шёпотом досказал:

— Она отстала от своего каравана однажды и вот десять лет ищет мужа и детей в степи. Сначала она могла еще говорить, что с ней случилась… Лет пять я ее не встречал и вот увидел с этими русскими такой, как есть! Спите спокойно, — любезно пожелал он, — в степи много горя и зла, но они ходят далеко от моего каравана!

Он усмехнулся и отправился продолжать свой обход.

Глава десятая КАМЕНЬ