В поисках Беловодья

Эта двойственность проходит через все путешествие и отражается в самом слоге. Нет сомнения, что только при мировоззрении чисто детском или современном Марко-Поло можно придать серьезное значение наивно-невежественным россказням топезерского инока или Беловодского Аркадия. Невольно приходят в голову самые грустные мысли при чтении фантастической грамоты беловодского епископа, в которой Алтдорф, Ааргау, Амиен, Ольмюц, даже Нью-Йорк, выстроены в один ряд с неведомой Беловодией и задернуты одной завесой грубого невежества и незнания. Можно подумать, что самые элементарные географические познания для массы народа представляют еще грамоту за семью печатями, столь-же недоступную и фантастическую, как и сказочная Беловодия. Не надо, однако, забывать при этом, что все путешествие казаков, при незнании языков и без всяких пособий в виде карт или географических сочинений, — представляет психологически— настоящий подвиг с целью критической проверки этих же невежественных сказаний. Правда, и во время этого путешествия проявляется немало легковерия: автор верит, по-видимому, в „обжаренных рыбок", которые „спрыгнули со сковородки" во время завтрака Царя Константина в день гибели Цареграда. Он даже заглядывает испытующим оком в темную воду балыклинского бассейна, в смутной надежде увидеть один „ожаренный темно-красный" бок этих рыб (стр. 19). Верит также и в то, что у гостиницы, у которой останавливаются палестинские паломники и туристы, сохранилась (весьма кстати) та самая смоковница, на которой около двух тысяч лет назад сидел Закхей в ожидании Христа. Даже подлинный дом доброго самарянина (из притчи!) не возбуждает в нем особенного недоверия (стр. 39). Соляной столб, в который, за любопытство, была обращена жена Лота, по его словам, потому не стоит до сих пор близь Мёртвого моря, — что „ее давным-давно увезли англичане" (стр. 41), а в городе Наблосе до сих пор „сохранились признаки, где ушиблась, упавши с верхнего этажа, Царица Иезавель и как собаки лизали её кровь" (стр. 35). Вообще, если отважные путники наши представляли довольно благодарный материал для эксплуатации и обмана, густой сетью раскинувшихся над современной Палестиной, то все же порой в них просыпается критика (напр. по поводу славянской надписи на иконе Дм. Солунского — стр. 25), а иной раз как напр. в размышлениях о религиозной самонадеянности (стр. 35) — проявляются признаки настоящей разумной терпимости. Как ни слабы эти движения критической мысли, — не надо все-таки упускать из виду, что именно сомнение в подлинности маршрутов и сказаний Аркадия вызвало самое путешествие. И если этот тяжелый и трудный „опыт" может принести значительную пользу людям одного с автором настроения, — то с другой стороны — для читателей из культурного слоя, быть может, главный интерес сосредоточится на своеобразных фигурах самих казаков-землепроходцев. Их настроение, которое переносит мысль на несколько веков назад и кажется таким архаическим, есть — и это следует помнить — настроение и мировоззрение огромной части русского народа.

Я полагаю, эти соображения служат достаточным основанием тому, что Географическое Общество решило издать настоящее „Путешествие уральских казаков "в Беловодское царство".

В. Короленко.

Путешествие уральских казаков в Беловодское царство

I

Поводы к путешествию. — Рассказы о Беловодском царстве. — Маршрут инока Марка. — Первая попытка путешествия казаков по почину донского казака Шапошникова. — Появление на Урале „архиепископа" Аркадия, якобы поставленного в Беловодии. — Сомнения в подлинности его.

Прежде чем приступить к описанию нашего путешествия, я поясню читателям, что именно побудило нас к этим трудам. В текущем столетии распространилось много письменных маршрутов, указывающих, что на Японских, Савичевых и Аланских островах народы цветут христианским благочестием от проповеди Фомы апостола. В особенности маршрут под названием инока Марка (бывшей Белозерской обители), который будто бы сам с двумя товарищами путешествовал чрез Китайское государство и достигли этих островов и Беловодии; на этих-де островах народы русские имеют до 40 церквей с полным духовенством и на сирском языке народы имеют множество церквей и патриарха. Товарищи инока Марка остались навсегда там, а сам Марк возвратился обратно в Россию и путешествие свое подтверждает Евангельским словом. Слух этот для наших, как называют, „никудышников”[35], желающих снабдиться древней хиротонией священства, настолько показался правдоподобным, что никудышники в 60-х, годах составляли несколько съездов, на которых совещались для отправления депутации в восточные края.