В поисках Беловодья

Это известие командир пришедшего парохода влил людям на сердце, как ушат холодной воды. В это время один пароход „Бурлак” выгрузил часть товару и вознамерился пройти до Сретенска. Народ потянулся вереницей к „Бурлаку". При пароходе находился сам хозяин Машкович, из евреев. Машкович принимал народ по 4 рубля с человека, — довести до Покровки. Мы также вознамерились уехать на „Бурлаке". Ющенко и Литвинов наше решение одобрили. „В случае мы вас на „Зейке" нагоним, говорили они, и будет место, то мы попросим командира принять вас к себе. А если вам не ехать на „Бурлаке”, а на „Зейке” может не окажется для вас места, как уже и было при отъезде Кнорринга: не токмо остались вы, даже генералу и нам не пришлось уехать”.

После чего поместились мы на „Бурлаке”. Снялись с пристани и отошли сажень сто, подан был с почтового парохода знак, чтобы остановились. „Бурлак” дал задний ход, подошли к почтовому пароходу. Командир стал просит Машковича принять с почтового парохода 70 человек отпускных солдат. Машкович согласился, принял солдат известной ценою до Покровки; тронулись в ход. Подошли к перекату, посилились через него шагнуть, но не тут-то было: нас ударило на мель, насилу сорвались с неё и невесело поехали обратно в Чернеевку, чтобы снять часть тягости. Когда подъехали к пристани, то на этом месте стоял вновь пришедший из Николаева пароход „Михаил Архистратиг", который тоже снимал часть груза. Машкович приказал бросить якорь, выставили сходни. Пока выгружали товар, сделалась опять ночь. По утру снова тронулись, вслед за нами пошел и почтовый пароход. Но и на этот раз вышла неудача, и оба вернулись в Чернеевку. Наконец пароход „Михаил Архистратиг” сложил еще больше грузу и стал принимать к себе пассажиров только без багажа. Мы в числе народу поместились на нем. Литвинов также стал просить командира парохода принять его, но как у него багажу было более 10 пудов, поэтому его на пароход не принимали. „Мы свой товар выгрузили, говорил командир, а чужую тягу будем принимать— этого нельзя. Без багажу, на легких идите. Иначе нельзя". — „Совестно будет вашему хозяину Шустову, когда я его увижу в Сретенске", — сказал Литвинов. — „Почему так?" — спросил командир. — „Потому что ваш хозяин раньше находился у нас лет пять в приказчиках и по милости нашей стал знаменитый купец, а вы меня не принимаете на пароход”.

„Ну, если так, то поместим. Садитесь скорее, чрез четверть часа пойдём в ход".

9-го сентября, в 10 ч. утра, снялись с пристани и опять подошли к перекату. Пассажиров с парохода высадили на берег, вытянули канат, дали ход вперед во все пары. Задели на лебедку и канатом, с помощью всех людей, пароход потянулся кверху. Машинист и лоцман употребляли все искусство, несколько раз делали задний ход и опять давали на всех парах ход вперед. Пассажиры, в свою очередь, изо всех сил тащили за канат; и так с великим трудом перешли этот препятственный перекат и постепенно на перекатах, где на лебедку, где шестами, с помощью народа подвигались вперед.

Пройдя 200 верст, на левом берегу Амура — станица Албазиха. С правой стороны в Амур впадает река Албазиха, против её устья виднеются признаки бывшей казачьей крепости, из которой (как уже говорилось), более 200 лет назад, часть казаков уведена китайцами в плен. От Албазихи, пройдя более 200 верст, встретил нас пароход, шедший из Сретенска, того же купца Иннокентия Яковлевича Шустова, под названием „Батрачек". Он принял всех пассажиров с „Михаила Архистратига” и обратился в Сретенск, а „Михаил” обратился в Благовещенск. Проехали верст 70. С левой стороны впадает в Амур река Ольдой. Поднявшись выше по р. Амуру 100 в., впадает река Амазар. Пройдя 35 в. выше у Покровской станицы сошлись две реки: левая называется Шилка, а правая Аргунь.

Покровской станицей закончилась Амурская область. С этого урочища вверх по рекам начинается уже Забайкальская область. Поднявшись верст 100 рекой Шилкой, недалеко от берега реки Шилки виднеется крепость Усть-Кара, известная бывшая злая каторга, где изгибли десятки тысяч народу, работавших под землей. Пройдя еще 12 верст, „Бурлачек” залез на мель, и командир объявил народу, что дальше продолжат путь не в силах. Вылезли мы на берег и пошли по горному берегу в Шилкинскую крепость (5 в. — также бывшая каторга) в числе 5 человек: с нами шел Литвинов и Пензенской губернии татарин. В Шилкиной наняли лодку за 50 рублей и на двух лошадях тянули ее до Сретенска 100 верст. Не доехали версты 2 до Сретенска, —И. Я. Шустов, узнав, что Литвинов едет с нами в лодке, выехал на тарантасе встретить Литвинова и, въехав на тарантасе в воду, просил Литвинова из лодки сесть к нему в тарантас. — „Доеду до пристани" — сказал Литвинов. Когда пристали к берегу, Шустов вылез из тарантаса, подошел к Литвинову и до трех раз его поцеловал. Литвинов сел на тарантас к Шустову и уехали. Но через полчаса приехал и за нами на берет человек от Шустова. Для нас очищен был флигель, в котором поместились мы втроем. Татарин, ехавший с нами, поместился у купца из татар.