В поисках Библии: Тайны древних манускриптов

В штаб-квартире экспедиции Гренфелла и Ханта культ крокодила пережил своего рода возрождение: крокодил стал фигурой символической. Э. Дж. Гудспид, гость из Америки, сообщает, что это священное животное попадалось на глаза в любом уголке лагеря. Даже его палатка удостоилась чести приютить под своим кровом несколько мумий детенышей крокодилов. Во время его пребывания в экспедиции был выстроен целый «крокодилий дом».

В 1902 г. Гренфелл и Хант еще раз рискнули выехать за пределы Файюма. Целью был Эль-Хибе, на берегу Нила, где феллахи незадолго до того нашли несколько оболочек птолемеевских мумий. Раскопки в этом месте велись два сезона, и снова под покровительством Фонда исследования Египта. Собранный урожай папирусов был примечателен возрастом находок (III в. до н. э.) и тем, что в их числе оказалось несколько необычных, в частности фрагмент, приписываемый Еврипиду, а также отрывки из неизвестной комедии и эпической поэмы.

После Эль-Хибе ученые вновь обратились к Оксиринху, проведя там свои последние пять сезонов в Египте. Раскопки на других объектах, должно быть, убедили их в том, что они серьезно недооценили потенциальные возможности Оксиринха. Кроме того, видимо благодаря огромному количеству папирусов, вывезенных отсюда Гренфеллом и Хантом в первый год их работы, ни местные жители, ни европейцы не потрудились обследовать эту местность вторично. Только один большой холм, поверхностно исследованный двумя учеными в 1897 г., привлек внимание местных жителей как раз перед возвращением Гренфелла и Ханта. Новые находки в Окси-ринхе хотя и оказались впечатляющими, но уже никогда не были столь обильны, как в первом сезоне. Когда Гренфелл и Хант окончательно расстались с Оксиринхом, они прекрасно понимали, что он ни в коей мере не открыл им всех своих сокровищ. За ними последовали другие ученые, главным образом немцы и итальянцы: Оксиринх казался неисчерпаемым. Даже в 1922 г. Флиндерс Петри, к тому времени уже патриарх египтологии, нашел там несколько сот фрагментов, среди которых были отрывки из иудейских гимнов II или III в. н. э.

«Оксфордским Диоскурам» не пришлось сожалеть о своем возвращении в Оксиринх. Каждый сезон был в целом удачен и полон сюрпризов. В течение 1903/04 г. были найдены новые фрагменты «Логий», а в сезон 1904/05 г. обнаружилось такое множество документов, что это напомнило «самые счастливые дни раскопок в 1897 г.». Среди сюрпризов этого сезона были иудейские и сирийские тексты, а также деревянные вощеные таблички для письма, известные еще со времен раскопок в Помпеях. Были найдены отрывки утерянного «Энея» Еврипида. Даже самое беглое перечисление находок в Оксиринхе не может обойтись без упоминания о такой важнейшей находке, как «Следопыты» Софокла, одной из утерянных «сатировских драм» (устраивавшихся перед началом представления греческих трагедий), которая была столь успешно реставрирована в Германии, что ее удалось поставить на сцене, или о нескольких драгоценных фрагментах произведений поэтов Алкея и Ибика (Ивика).

Два последних сезона в Оксиринхе были самыми плодотворными с точки зрения литературных находок. Однако Гренфелл и Хант в 1905 г. решили было, что они в основном исчерпали этот источник погребенных сокровищ. Действительно, оставалось как будто бы мало подходящих объектов, относящихся к римскому и ранневизантийскому периодам, и, кроме того, было хорошо известно, что после IV в. интерес к греческой литературе в Египте резко упал. Тем не менее в докладе Фонду исследования Египта после возобновления работ в декабре 1905 г. отмечается: «Судьба… как показали события, приберегла наиболее ценные подарки к пятому сезону (1905/06 г.), результаты которого превосходят даже итоги первых раскопок в Оксиринхе в 1897 г.». Сознавая, что им вряд ли удастся предпринять еще одну экспедицию, ученые удвоили число рабочих и планировали обследовать возможно большую территорию. Они рассчитывали тщательно прочесать даже заведомо малообещающие слои отходов, относящиеся к поздневизантийскому периоду.

Одной из первых находок был еще один христианский текст на греческом языке. Это лист тонкого пергамена (не папируса) из некоего утерянного Евангелия, описывающего апокрифический эпизод: посещение Иисусом Иерусалимского храма. Отчасти в манере сократического диалога Иисус вовлекает некоего фарисея в дискуссию о понятии чистоты, в ходе которой выдвигает положение о внутренней чистоте, противопоставляемое бессмысленным и формальным церемониям очищения. Гренфелл и Хант были потрясены «изощренным литературным стилем, образностью, энергичностью языка, содержащего слова, отсутствующие в каноническом Новом Завете, а также свидетельством любопытного знакомства — то ли действительного, то ли показного — с топографией храма и иудейскими церемониями очищения». После этого христианского пролога к экспедиции первое место среди находок заняла поэзия, в том числе несколько благодарственных гимнов, созданных могучим талантом самого Пиндара.