В поисках божественной обители

Даже слово шизофрения, как и слова миф, трагедия и герой, все чаще употребляются в обыденном контексте. Так, например, человек, пребывающий в состоянии неопределенности, говорит: «У меня шизофрения». Потеря организующего центра цивилизации вызывает в обществе анархию, низвержение организующего центра «мятежными» частями психики. (Вспомним Йейтса: «Все распадается вокруг, и центру не сдержать распад / Анархия царит над миром»[118].) С точки зрения отдельной личности, утрата центра, то есть потеря Эго с его способностью к обработке информации, а также потеря аффективной энергии, которая ощущается в самой крайней форме, определяет сущность заболевания, называемого шизофренией. (В начале XX века руководитель Юнга доктор Эйген Блейлер ввел этот термин, чтобы заменить термин dementia praecox, «раннее сумасшествие», возникший вследствие типичных ранних приступов болезни в отличие от dementia senilis.)

Этиология шизофрении до сих пор остается неясной, несмотря на общее согласие о присутствии в ней биохимического компонента. Существуют медикаменты, снижающие остроту симптомов, но в целом лечение шизофрении до сих пор не изобретено. Какие-то ее проявления могут возникать периодически или один раз в жизни, или же такое состояние может быть хроническим. Во всяком случае человек испытывает дезориентацию, напоминающую ощущение наших современников, утративших связь с мифом. Тогда его искаженный взгляд на мир и свое «Я» становится таким же эксцентричным и сконцентрированным на идее, как в случаях крайней изоляции или публичного отречения. Юнг первым стал утверждать, что результаты деятельности психики, страдающей такими расстройствами, могут иметь очень важное значение и выполнять некую телеологическую функцию; вслед за Юнгом об этом стали говорить Р.Д. Лэйнг и Джон Уэйр Перри.

Наверное, самое полезное общее представление о шизофрении, подходящее для нашей цели, получается из ее описания как совокупности расстройств, которые характеризуются глубинным нарушением мышления, чувствования, восприятия и идентичности. Расстройства мышления проявляются в неадекватных выводах из полученного опыта и/или в связанной с ними системе бреда. Расстройства чувств приводят к глубинной амбивалентности, резким перепадам настроения, депрессивному отчуждению и общему чувству одиночества. Расстройства восприятия проявляются в видениях и галлюцинациях. По всей вероятности, самыми серьезными являются нарушения идентичности. Они указывают на то, что у центра отсутствуют сдерживающие силы и что Эго больше не может интерпретировать и интегрировать материал внутреннего ощущения и внешнего восприятия.

Аналогией ощущений шизофреника может послужить жизнь во сне. Все мы засыпаем, а затем просыпаемся, чтобы пойти на работу или куда-то еще. Можно заметить то, что мы спали, или не обращать на это внимания. В той или иной мере жизнь идет как обычно. Но шизофреник просыпается в мире, где сон все еще продолжается; Эго не обладает достаточной силой, чтобы различать внутреннюю и внешнюю реальность.

Деятельность психики часто направлена на достижение результата, который остается тайной для эго-сознания, но является очень важным для души. Иногда мы ощущаем это во сне, иногда – через аффект возбужденного комплекса, во власти которого находится Эго. Но в любом случае, включая и шизофрению, психика не прекращает свою деятельность. Согласно утверждению Г.Дж. Бэйнса,

«Существует один простой факт (который могут подтвердить все, кто изучал рисунки шизофреников), что эти пациенты имеют склонность к продуцированию определенных ключевых образов, в которых чрезвычайно важную роль играют символы-диаграммы. Эти символы-диаграммы затем можно эффективно применять при разыгрывании символической драмы»[119].

Продукты бурной психической деятельности могут не считаться искусством в его традиционном понимании; но общее между художником и шизофреником состоит в том, что каждый из них входит в непосредственный контакт с глубинными слоями психики. Эти глубины совершенно недоступны рациональному мышлению или дискурсу; их можно распознать только через символические образы, указывающие на скрытое за ними таинство.