В поисках человечности (СИ)

Катрин немного опешила от такого ответа. Забыв о ноже, она потянулась к бокалу, и, словно перебарывая охватившее ее смущение, сделала большой глоток.

— А как же светлое и чистое будущее, которое можно создать в любви и понимании?

— Вампиры не способны любить, — резко ответил он. — Сердце не бьется, кровь замерла в венах, ни один из органов не работает.

— Ни один орган? — переспросила девушка, дернув бровями.

— Ни один! — еще более сухо ответил Бэн. — Вампиры мертвы. Мертвец – и есть мертвец.

— Вампиры мертвы, солнце вас сжигает, так в чём же радость существования?

— Поглощение крови – великое наслаждение. Да, мы вампиры, и мы пьем кровь. — Мужчина закрыл глаза, и, казалось, описывает картину, стоящую перед нем. — Мысли о питании – захватывающие, чарующие. Словно сладкая дрема, словно сбывающиеся мечты. Ожидание прикосновения зубов к мягкой коже, словно экстаз, наполняющий всё естество от кончиков пальцев на ногах до корней волос. Человеческое желание, близость – лишь слабое отражение того, какую радость может подарить Поцелуй вампиров и удовольствие от вкуса крови на твоих губах. — Бэн невольно облизнулся, и девушка зачарованно посмотрела на его зубы.

— Покажи мне клыки, — попросила Катрин, — и выпей моей крови, — добавила она с некоторым стеснением.

— Я не смогу пить твою кровь, — произнес он с разочарованием. — Я член клана Вентру и нам свойственна разборчивость в еде.

— И какую же кровь ты можешь пить? — поинтересовалась девушка.

— О таких вещах никто не распространяется. Это как сообщить врагам, где ты хранишь ключ от своего убежища и как проще обойти сигнализацию.

— Тогда расскажи мне о кланах. Ты сказал, что ты Вентру. А какие кланы есть еще?

Бэн довольно улыбнулся и, сложив руки в замок, опёрся на стол, заглядывая девушке в глаза.

— Прежде чем рассказывать тебе о кланах, я расскажу тебе о сектах. Общество бессмертных разделено на две противоположные стороны – Камарилья[1] и Саббат. Обе секты образовались во времена костров инквизиции. В тёмные века Старейшины создавали сотни потомков, манипулируя и уничтожая их, исходя из своих прихотей. В начале прошлого тысячелетия молодые вампиры восстали против своих праотцов, отказываясь подчиняться и быть их средствами достижения целей. Молодые вампиры уничтожили старейшин, низвергнув мир в хаос. После десятилетий междоусобных войн и после того, как сотни из нашего рода были уничтожены инквизицией, бессмертные создали две секты. Саббат, — Бэн усмехнулся, — я много лет слышал слова о том, что это безумцы, пожирающие младенцев, потрошащие людей и устраивающие кровавые бани. Но Камарилья не лучше, они лишь тщательней скрывают свои преступления. В Саббате свободные законы, каждый вправе поступать, как ему нравится, если только это не противоречит желаниям других членов секты, — последнее он сказал с каким-то непониманием или сомнением в глазах. — Саббат верит в существование Каина – первого вампира. Возможно, поэтому они называют друг друга Каинитами.

Он сделал небольшую паузу, словно обдумывая, что еще стоит говорить, а что нет.

— А ты как считаешь? Почему вы зоветесь Каинитами? — осторожно спросила она.

— От древнегреческого слова каивос[2] – «новый». Мы новая раса, новая ступень. Мы вершина пищевой цепи.

Катрин фыркнула.

— Заносчиво.

Бэн не обратил на это внимание.

— Камарилья в моих глазах это строгая система соблюдения правил и контроля над жизнью каждого члена, — продолжил он. — Но эта строгость помогает нам жить разумно, помогает справляться с внутренним безумием и сосуществовать с людьми. Камарилья отрицает существование Каина, не верит в библейские предания и пытается положиться на логические объяснения. Саббат говорит, что они должны наказать своих прародителей за то, что те ослушались истинного Отца и уничтожили его первых потомков. Хотя сами только этим и занимаются – уничтожают себе подобных. Все эти кровавые истории нужны для привлечения недоумков, которые неспособны сами поразмыслить над тем, что правда, а что ложь. Готов поспорить, что обе секты управляются древними старейшинами, избежавшими мести своих детей. Древние всё так же дергают за ниточки, пытаясь добиться большей власти, или уничтожить друг друга. Кроме этих основных сект существует также несколько более слабых и незначительных. Среди них выделяются Анархи, которые утверждают, что балансируют между правилами Камарильи и милитаризмом Саббата. Но в действительности они просто сброд, не знающий чем себя занять.

— Мне показалось, что и твои цели не совсем здравые, — заметила девушка, выпивая последние капли из бокала и Бэн тут же наполнил ее сосуд вновь. — Ты говоришь о Камарилье, как о своей секте, значит, ты один из них?

— Да. Я верен своей секте, своим убеждениям, — произнес он словно заученную фразу.

— Я думаю, что тебе стоит попробовать другие секты, прежде чем так категорично судить их.

— В некотором роде попробовал, — сказал мужчина, прожигая ее взглядом. — Мюнхен – город Саббата. И я тут на задании.

— Вот как? На каком?