В поисках Чудесного. Чакры, Кундалини и семь тел

Именно по этой причине мы убиваем таких людей, как Иисус, Кришна, Сократ: одно их присутствие вызывает смятение в наших рядах. Приближение к ним означает добровольное приближение к опасности. Когда они умирают, мы начинаем поклоняться им, потому что теперь страх исчез. Теперь мы можем отлить их изображения в бронзе и золоте, молитвенно сложить руки и называть их любимым Мастером. Но пока они живы, наше отношение совсем иное. Пока они живы, мы боимся их, и это страх перед неизвестным: вы не знаете, в чем, собственно, дело. Чем глубже человек идет внутрь себя, тем больше он кажется нам бездной. Точно так же человек боится смотреть в глубокое ущелье, потому что от этого у него кружится голова. Такой же страх возникает при взгляде в глаза такого человека: у нас начинает кружиться голова.

Вот красивая история о Моисее. После того как Моисей увидел Господа, он стал прикрывать свое лицо, потому что смотреть на него стало крайне опасно. Взглянувшие на него исчезали. Его глаза стали бездонной пропастью. Люди боялись взгляда Моисея, поэтому он и прикрывал лицо. Его взгляд как магнитом притягивал к бездонной пропасти, притаившейся внутри. Людей парализовывал страх, потому что они не знали, куда может привести их этот взгляд и что может случиться потом.

Человек, достигший седьмого, и последнего, уровня, далек от вас, но вы пытаетесь защитить себя, и между вами сохраняется преграда. Так что и в этом случае шактипат не может быть чистой. Она может быть неискаженной, если вы перестанете думать о таком человеке, как о личности, — но такое возможно только с потерей вашего «я». Достигнув состояния, лишенного присутствия эго, вы сможете получать шактипат со всех сторон, потому что тогда вопрос о получении ее от кого-то исчезает; шактипат превращается в грэйс.

Чем больше толпа, тем сильнее и концентрированнее ваше эго. Поэтому с давних пор практиковался уход от толпы, чтобы в одиночестве попытаться отбросить эго. Но человек — странное создание: находясь долгое время под деревом, он начинает разговаривать с ним и обращаться к нему на «ты». Оставаясь наедине с океаном, он проделывает то же самое. Наше «я» пускается на любые уловки, чтобы продлить себе жизнь. Оно создаст другого, куда бы вы ни отправились, и установит трогательные отношения даже с неодушевленными предметами и начнет относиться к ним как к индивидуумам.

Когда человек приближается к последней ступени, он делает Бога другим, чтобы сохранить свое «я». Поэтому поклоняющиеся, верующие говорят: «Разве можем мы быть едины с Богом? Он — это Он, а мы — это мы. Мы недостойны праха у Его ног, а Он — Бог». Но под таким высказыванием подразумевается лишь одно: если вы хотите стать едины с Ним, вам придется утратить свое эго. Так что эти люди держат Господа на расстоянии и продолжают рационализировать. Они говорят: «Как мы можем быть едины с Ним? Он велик, Он Абсолют. Мы же — что черви земные, так о каком же единстве может идти речь?» Верующий говорит «Ты», чтобы спасти свое «я». Поэтому бхакта, любящий, никогда не поднимается выше четвертою уровня. Он не достигает даже пятого плана, он останавливается на четвертом. Вместо воображения к нему приходит видение, он открывает все возможности четвертого тела. В жизни верующего происходит множество чудесных переживаний, но все равно бхакта остается на четвертом уровне.

Атма садхак — тот, кто ищет себя, хатха-йог, идущий через аскетизм, самое большее достигает пятого плана. Самым сокровенным желанием такого садхака является желание достичь блаженства, освобождения от страданий. За всеми таким желаниями стоит «я». Он говорит: «Я хочу освобождения» — не освобождения от «я», но свободы для «я». Он говорит: «Я хочу быть свободен, я хочу блаженства». Его «я» сгущено и кристаллизовано, поэтому такой человек может достичь только пятою уровня, но не больше.

Раджа-йоги достигают шестого уровня. Такой человек говорит: «Что есть ценного в этом „я“? Я — ничто; есть только Он, а не я; Брахман — это все». Раджа-йог готов расстаться с эго, но только не со своим существованием. Он говорит: «Я останусь как часть Брахмана; я един с Ним. Я и есть Брахман. Я отпущу себя, но мое внутреннее существо останется растворенным в Нем». Такой ищущий поднимается до шестого тела

Медитирующий, подобный Будде, достигает седьмого уровня, потому что он готов отбросить все, даже Брахмана. Он готов потерять себя и утратить все. Он говорит: «Пусть останется то, что есть. С моей стороны нет желания оставить что-либо: я готов потерять все». Только когда человек готов утратить все, он достигает всего.

Тело нирваны достижимо, если мы готовы стать ничем. Тогда есть готовность познать даже смерть. Многие готовы познать жизнь. Поэтому стремящийся познать жизнь остановится на шестом уровне. Но стремящийся познать и смерть готов вступить в седьмое тело.