В поисках Дарования

В знак протеста против его слов, окна взорвались оглушающим звоном, разлетаясь осколками по помещению. Не знаю от чего, то ли от испуга, то ли по инстинкту самосохранения я бросился под близстоящий металлический стол. Звуков падения осколков не последовало, поэтому я любопытно выглянул и понял, что пола достичь им не удалось, поскольку вместе с битыми кустами плитки, отколовшейся штукатуркой и остальными небольшими предметами, но весьма увесистыми, они воспарили и зависли в воздухе, мерно покачиваясь, словно ожидая чьей-то команды, а многие другие угрожающе кружили по залу. В воздухе чувствовалось какое-то скрытое, еле уловимое, даже наводящее на уровне интуиции жуть, морозное движение. Два великана по-прежнему стояли на своем месте, готовые к атаке. Сейчас, когда свет изменил свое направление и стало чуть светлее, да и я значительно изменил свою точку обзора, мне удалось разглядеть их. Оказалось, это были совсем не люди, точнее не совсем люди, а некая помесь человека с животными: тело и руки - человека, голова с огромными рогами напоминала бычью, но с довольно приплюснутой мордой, ноги с обильно шерстяным покровом - не вызвали у меня никакой ассоциации с каким-либо животным. Тело, предплечья, голень и часть головы были закованы в стеклянные резные доспехи, того же исполнения, что и их топоры - Стэклезы. На поясе широкий ремень, от которого спереди и сзади свисала бордовая ткань, прикрывающая все нужное. Крон и Арон сосредоточенно шарили глазами по залу, а в воздухе кружила напряженная аура. Низкий гул заполонил все вокруг, стали доноситься знакомые визги. Предметы в воздухе разогнались, устраивая мусорный вихрь. Затем это все одиночными выстрелами полетело на двух гигантов, врезаясь в поставленные для защиты топоры, ноги и даже головы. Порой под раздачу попадал и я. Увесистые болоны, старые банки и другие предметы целенаправленно пролетали мимо меня, порой попадали точно в цель, отбивая синяки в моем теле. Я, забившись, сидел под столом, через небольшую щель, наблюдая, как искусно держат оборону два война. Предметы падали и снова взлетали, в очередной раз направляясь к своей цели. Мелькая голубыми вспышками стали то появляться, то незамедлительно исчезать, полупрозрачные существа. Казалось, они заполонили собой весь зал, киша как черви в банке. Голубые звезды вспыхивали то тут, то там, напоминая ночной стадион открытия Олимпийских игр.

Мусорный вихрь разогнался и предметы уже стали кружить в хаотичном порядке еще с большей силой, атакуя зверечеловеков. Но теперь им приходилось отбиваться еще и от внезапно появляющихся перед ними существ. Великаны, виртуозно владея своими топорами и телом, одним ударом отбивали отвлекающий полет железяки, а вторым рассекали волосатых чудовищ, наровившие дотянуться своими волосами-щупальцами до своей цели. И сколько бы ни было убито этих тварей, казалось, что их становилось все больше. Мороз продолжал резать мое тело и я начинал уже паниковать, не представляя, что делать дальше в этом хаосе и как вообще выбраться отсюда. Холод неистово усилился и передо мной вспыхнула отвратительная полупрозрачная рожа, морщась и шипя на меня. Я понимал, что она не раздумывала кинуться на меня или нет, она страстно этого желала и я это чувствовал, как чувствовал желание Рецера наброситься на меня. Сейчас же стоял другой вопрос перед этой тварью - что ожидает ее после того, как она соприкоснется с неведомым ей существом? А вот мне уж точно не хотелось испытывать ее леденящие прикосновения. Было ли мне страшно или же холод служил наркозом для моего страха? Я не понимал, но трясло меня изрядно и сердце колотилось, наполненное адреналином. Нащупав сбоку какой-то металлический предмет, я ударил задумавшуюся тварь. При касании железяки с тварью она похолодела, превратившись в стекло, и рассыпалась мелкими хрусталиками. Существо будто не почувствовало моего удара, но как ни странно заметило мое плохое поведение. В следующую секунду тварь с грозным криком расшиперила свои канатные волосы в стороны, которые затем хлестнули меня по голове, прилипая как присоски осьминога, и она всем своим обликом вонзилась в меня, растворяясь внутри меня. С меня словно сорвали одежду и бросили голым в снег, затем от груди пополз жар, расплавляющий, высушивающий, с треском разрывающий мозги. Я ничего не слышал, поскольку мои перепонки высохли, я ничего не видел, поскольку глаза залепила сажа. Я думал только о смерти, потому что все остальные мысли испепелились. Плоть, высохшую, сморшившуюся, медленно, с наслаждением скребли десятки кошачьих лап. Мне хотелось реветь от боли, убить слезами боль, но вся влага испарилась из меня. От боли я орал, махал руками, трясясь на полу, сходил с ума, я проклинал этот мир и молил бога забрать меня отсюда. Забрать туда, где я должен был оказаться после аварии.