В поисках единорога

Трудно сказать, что чувствовала Изабелла, но поступила она как королева. Она сопровождала своего супруга всегда и везде, была неутомима в советах и помощи, очень быстро освоила бургундские моды и этикет и стала их главной законодательницей. Что самое удивительное, ей удалось завоевать симпатии бургундцев, обычно крайне недоверчиво относящихся к чужеземцам. Причем ее приняли за свою в самых разных частях этого пестрого по составу населения герцогства. Очень скоро Филипп понял, что нуждается в ней как ни в ком другом. Именно Изабеллу он оставлял регентшей во Фландрии в период своего отсутствия. Она встречалась от его имени с французским королем Карлом VII, вела переговоры о торговле с англичанами, выступала перед жителями восставших фламандских городов. И самое главное – наконец-то подарила Бургундии наследника, да какого! Красавца, богатыря, воина, получившего потом прозвания «смелый», «могучий», «грозный». Сына своего она любила до крайности, хотя и скрывала свои чувства. И только ее любовь к нему могла встать между нею и супругом, по отношению к которому она исполняла свой долг много лет.

Мой отец, ваш прадед, Филипп был первым бургундским герцогом, предпочитавшим жить на севере своих владений. Больше всего он любил Фландрию. Дижон продолжал формально оставаться столицей герцогства, но Брюссель и Лилль с ним успешно соперничали. Герцог редко жил подолгу на одном месте – по крайней мере, до определенного возраста (а правил он без малого 50 лет!). Его двор путешествовал вместе с ним. Эти переезды тоже поражали воображение. Только пожитки герцога перевозили в 75 повозках, из них пять перевозили драгоценности, четыре везли любимые гобелены герцога, одну занимали музыкальные инструменты, и еще одну – специи; у супруги герцога Изабеллы было 15 своих повозок. Трудно даже представить себе, как выглядел этот передвижной двор и какое впечатление он производил на жителей городов и деревень, через которые проезжал.

Но маленькие дети, конечно, не сопровождали все это великолепие. Вот и я выросла во дворце в Брюсселе, где заботливые няньки и воспитательницы обучали меня уму-разуму. К восемнадцати годам я неплохо умела танцевать, вышивать, держать себя в «обществе». С другими детьми мы нередко разыгрывали сценки различных приемов, балов, торжественных встреч, а наши наставницы указывали нам на допущенные промахи в поведении. Я любила читать, неплохо разбиралась в искусстве и говорила одинаково хорошо на французском, фламандском и немецком. Шахматы были моей любимой игрой, и много лет спустя я передала эту страсть вашей матери. Время от времени приезжал герцог со своим великолепным двором, и тогда наша жизнь превращалась в сплошной праздник: нам разрешали присутствовать на многих торжествах, при условии, что мы сидели отдельно и никому не мешали. Это было чудесно! Я считаю себя очень счастливой женщиной хотя бы потому, что мне довелось жить в то время, которое уже сейчас стало легендой. И это при том, что в жизни моей было много бед, и самая страшная – падение того самого дома, в котором я взросла.