В поисках единственной (СИ)

— Здесь, — подал голос. Мужчина обернулся. Он был чрезвычайно удивлен, как и я. Не, я был просто шокированный. Но пытался это скрыть. Не следовало подчиненным видеть мои эмоции. — Добрый день, Андрей Петрович! — протянул руку для пожатий, он растерянно пожал. — Проблемы?

— Я мог бы догадаться по фамилии, но что-то не сообразил, — пробормотал он, засовывая руки в карманы брюк. Потом видно вспомнил, зачем тут находится. — Ваши сотрудники профессионально не пригодны! За две недели ничего толкового из моих требований не смогли предложить!

Я подошел к столу, жестко глядя на молчаливых работников, взял бумаги, быстро пробежал глазами по данным, по рисунку. Повернулся к Андрею Петровичу.

— А что вас не устроило?

— Я хочу, чтобы проектом занимался ты! Мне партнер рекомендовал тебя, как лучшего архитектора, который строит не только в России, но и за рубежом!

— За каждого сотрудника, я могу лично отвечать, что он не уступит в профессионализме. Зачем вам конкретизироваться на определенном человеке? Денис имеет опыт, как раз в Нью-Йорке, где вы и планируете строить особняк.

— Это дом для дочери, свадебный подарок, — его синие глаза внимательно, пытаясь залезть в душу, смотрели в упор на меня. Мне потребовалось чуть больше времени, чем хотелось, чтобы спокойно выдохнуть.

— Я могу взять данный проект, — «Не могу» — истерично подумал, но на лице не дрогнул ни один мускул, — если вы готовы подождать от полугода до года!

— Я заплачу!

— Вас таких «я заплачу» у меня сотни, по всему миру, я один. Физически, Андрей Петрович, не могу разорваться на всех. А очередь и у богатых существует! Максимум, что смогу предложить, это консультацию, теперь прошу простить, у меня срочный звонок, — демонстративно взглянул на наручные часы, неторопливо положил бумаги и вышел. На самом деле никакого звонка не было. Это повод сбежать. Сердце билось, как после пробежки. Едва запомнил, как дошел до кабинета, как сел на стул и невидящим взглядом уставился перед собой. Душевная рана за полтора года должна была затянуться, стать рубцом, но чувствовал, что все еще больно. Где-то внутри болело, нудно, монотонно. Время не лечит. Может на кого-то оно и имеет действие, но только не на меня. В подсознание понимал, почему никак не могу отпустить отношения с Олесей. Меня мучила, терзала обида на нее. На ее поступок. На ее предательство. Я не мог смириться, что человек, говоривший «люблю», с легкостью воткнул нож и еще несколько раз его повернул.

— Дим, — в кабинет вошел Борис. Он подошел к графину, налил стакан воды и подал его мне. — Все хорошо?

Поднес стакан ко лбу, который дал друг, прикрыл глаза. Ничего хорошего. Никто не знал истинную причину нашего расставания с Олесей. Все думали, что из-за ее отъезда в Америку.

— Скажи что-нибудь? На тебе лица нет! — Борис сел на стул, встревоженно смотря в упор. — Ты расстроен, что Олеся замуж выходит?

— А давай мы сегодня с тобой напьемся? — поставил стакан в сторону. — Ну, вот по мужски! В хлам!

— И завтра не придем на работу?

— Не придем!

— Мне надо с Ирой поговорить, — неуверенно пробормотал он, я рассмеялся, хлопнув ладонью по столу.

— Борька! Какой ты все-таки подкаблучник! Ни одного самостоятельного шага!

— Я все-таки люблю свою жену и не хочу, чтоб она расстраивалась, — обиделся Борис, поджимая губы.

— Иди, работай! Я без тебя напьюсь! — наигранно весело указал глазами на дверь. Борис нерешительно встал, некоторое время мы смотрели друг на друга, не мигая, затем он ушел. Привыкай Дима, даже близкие друзья теперь тяжки на подъем. Вернее семейные.

Долго смотрел на выбор своего бара. Начинать надо сразу с тяжелой артиллерии. Чтобы накрыло мгновенно. Взял бутылку виски, едва начатую. Звонок в дверь. Недоумевая, кто бы это мог быть, открыл.

— Че, бухать без нас собрался? — Наташка протиснулась мимо меня, сзади нее тащился Борис с двумя пакетами. Закрыв за ними дверь, не верил происходящему. Эти двое разделись, переговариваясь между собой, двинулись на кухню.

— Слышь Наташ, мы вовремя! — Борис взял бутылку, повертел ее. Я прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. Наташа буднично разложила продукты, вручила Борису нож. Через двадцать минут стол ломился от закусок. Почти как в старые добрые времена.

— Ты Милану спихнула на Андрея? — спросил, садясь за стол. Наташа, вытерев руки, села рядом. Перевел взгляд на Бориса, который открывал новую бутылку водки.

— Не оставлять же друга в одиночестве зализывать раны! Понял, простил, отпустил!

— А ты?

— Начальство разрешило в хлам набухаться, и не выходить на работу. А дома поняли, простили, отпустили.

Мы подняли стаканы, друзья в ожидании застыли. Мне было стыдно перед их семьями и радостно, что они рядом.

— За нас! — чокнулись, залпом выпили. Некоторое время молчали, Борис с Наташей переглядывались. Мы ели, но никто не произнес и слова. Чувствовал, что друзья ждут мою исповедь. Алкоголь расслабил мои натянутые с утра нервы, после третьей рюмки закурил. Сквозь дым смотрел перед собой, подбирая слова для начала разговора.