В поисках единственной (СИ)

— Я на мобильник не мог вам дозвониться, вот караулил, когда появитесь в сети, — объяснил Никита, почему не в койке. Взял телефон. Действительно полностью разряжен. И почему не обратил на это внимание? Телефон у меня всегда был включен. Поставил на зарядку, но включать не стал. Потом, когда лягу, заведу на нем будильник.

— Что-то случилось? Партнеры передумали с нами сотрудничать?

— О нет, они очень ждут вашего приезда, но вышло небольшое недоразумение. Видите ли господин Чайн-Ки вчера уехал срочно по своим делам, секретарша, которая должна была вам сообщить, что встреча переносится, забыла прислать официальное письмо. Это выяснилось буквально недавно. Я стал вам звонить, но вы недоступны, на работе вас тоже не было….

— Когда мне теперь прилетать?

— Предварительно договоренность стоит на конец недели, но я вам позвоню. И они просили выслать копию билета, чтобы компенсировать растраты.

— Хорошо. Я завтра отправлю билет. Жду звонка. Спасибо, что предупредил.

— Ну, это же моя работа.

— Да, конечно. До связи.

— До свидания.

Экран погас. Закрыл лицо ладонями и несколько минут сидел неподвижно. Одиночество обняло за плечи, прикасаясь ко мне, едва дыша в затылок. Вскочил на ноги. Напиться. Сегодня просто напиться до потери сознания, чтобы не улавливать, не принимать, не осознавать, что происходит внутри. Закрыться на все замки, еще заколотить. В баре стояло виски. Взял стакан из шкафчика, налил до краев. Вернулся в комнату в поисках сигарет и зажигалки. Они оказались в кармане пиджака. На кухне открыл дверь на лоджию, с бутылкой, стаканом, прошел туда, уселся на ротанговом диване, утопая в подушке. Закурил, выпустил дым, прикрывая глаза. И сразу же возник образ Вероники, ее заплаканные глаза, в которых замер мой мир. Я теперь понимал, почему Борис так любил смотреть Ире в глаза. Они отражали тебя самого. С нежностью. С любовью. А я дурак…дважды дурак. Говорил совсем не то, что хотел, не удерживал, когда мог. Почему других было легко взять за руки и повести за собой, особо не интересуясь их мнением? А с ней, я как мальчишка, дрожал и боялся сказать, что чувствую на самом деле. Она смотрела мне прямо в душу, понимала все без слов, уходила всегда с улыбкой, не оборачиваясь назад. Я напился. Провалился в сон без сновидений.

Солнце светило прямо в глаза. Потянувшись, сморщился, мышцы заныли от неудобной позы. Голова слегка гудела, но пару чашек кофе и гул уйдет. Направляясь в ванну, бросил взгляд на часы. Десять утра. Начало рабочего дня проспал, но к обеду успею заявиться в офис. Надо было самому лично пообщаться с Гонконгом. Да билет отправить. Самолет уже как три часа в воздухе. Бодрящий душ, горячий кофе — чувствовал себя уже не таким разбитым и опустошенным. Вчерашнее копание в себе, теперь казалось смешным. Переживать из-за женщины? Уже проходили, никакого нет смысла. Одевшись в рубашку, брюки, жилетку, оставался галстук и пиджак, но они после того, как выпью еще чашку кофе. Держа за ручку кружку, включил телевизор. Сразу же попал на сводку новостей. Внезапно щелкнул замок входной двери. Ключи были только у родителей. Вошел Олег. Ссутулившийся, смотрел себе куда-то под ноги, подняв голову, вся кровь отхлынула с его лица. Сзади кто-то пытался еще зайти. Когда брата подвинулись, выступила вперед Вероника. Она перевела с Олега нахмуренный взгляд на меня и побледнела. Я удивленно на них смотрел, забавляясь их застывшими лицами, словно увидели приведение. «Лайнер….совершавший полет из Москвы в Гонконг….№… потерпел крушение…. Все пассажиры, в том числе экипаж самолета погибли…» — доносился ровный голос диктора из телевизора, я обернулся к нему. На экране показывали, как взлетал самолет. Самолет, в котором должен быть я. Руки вспотели, холодный пот выступил вдоль позвоночника.

— Ника! — тревожно воскликнул Олег. Повернувшись к ним, успел поставить кружку на столик возле дивана, подхватил Веронику в обморочном состоянии. Поднес к дивану, уложил. Олег метнулся на кухню, вернулся со стаканом воды. Она через пару мгновений встрепенулась и уставилась на меня не мигающим взглядом, затем порывисто схватила за руки и стала лихорадочно ощупывать грудь, плечи, шею, гладила по лицу. С глаз текли слезы. Я перевел взгляд на Олега, он сидел в кресле, прикрыв рукой глаза, но было видно мокрые щеки, подбородок.

— Все в порядке, — тихо произнес, обнимая девушку, прижал к груди. Она уткнулась в шею, обняла за талию, продолжая всхлипывать. Олег от моего голоса вздрогнул.

— Как? — голос его не слушался, то ли сипел, то ли шептал. — Как? — зеленые глаза смотрели непонимающе. Я не знал, что делать: обнимать плачущую Веронику или похлестать брата по щекам, чтобы тот пришел в себя. Мог только догадываться, когда они узнали новость, что творилось в доме.

— Позвони матери! — приказал, ловя блуждающий взгляд. Олег замер, наконец-то, стал приходить в себя. Поспешно вытащил телефон. Ника затихла, но я продолжал ее обнимать, чувствуя ее тепло.