В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики

В январе 1969 г. при проведении буровых работ в проливе Санта-Барбара, неподалеку от Саммерленда, был потерян контроль над скважиной, в результате чего произошел неконтролируемый выброс нефти. Сама скважина была забетонирована. Но нефть начала просачиваться через неотмеченную на карте трещину в породе. Огромное нефтяное пятно нанесло урон всему побережью, что привело к введению моратория на бурение новых скважин вдоль всего побережья Калифорнии и ужесточению регулирования морской добычи. Покрытые липкой нефтяной жижей пляжи и умирающие на них птицы стали одним из символов нового экологического сознания американской нации. Катастрофа в Санта-Барбаре также ознаменовала начало непримиримого противостояния между активистами экологического движения и нефтегазовыми компаниями в вопросе морской добычи.

Северное море и рождение «неОПЕК»

И тем не менее через девять месяцев после разлива нефти в Санта-Барбаре, в конце 1969 г. началась новая эпоха морской нефтедобычи в условиях куда более суровых, чем у калифорнийского побережья, – в штормовом Северном море между Норвегией и Великобританией. На тот момент нефтяные компании уже пробурили 32 дорогостоящие скважины в норвежском секторе Северного моря. Но все они оказались сухими. После очередной безрезультатной скважины Phillips Petroleum уже готова была отказаться от этой затеи и вернуться домой в Бартлсвилл, Оклахома. Но напоследок она решила попытать счастья еще раз, тем более что за использование буровой установки уже было заплачено. В конце октября 1969 г. она открыла нефтегазовое месторождение Ekofisk. Как оказалось впоследствии, одно из крупнейших на шельфе.

Морская нефтегазодобыча развивалась интенсивными темпами, подстегиваемая нефтяным эмбарго 1973 г., четырехкратным ростом цены на нефть и стремлением западных стран найти новые, безопасные источники нефти. Были построены гигантские платформы, настоящие промышленные мини-города, некоторые из которых находились за сотни миль от берега в открытом море. Эти конструкции должны были выдерживать ветра скоростью около 200 км в час и чудовищные по своей разрушительной силе «волны-убийцы». Североморский нефтегазоносный бассейн осваивался чрезвычайно быстро. В 1985 г. в норвежском и британском секторах вместе взятых добывалось более 3,5 млн баррелей в день, что превратило Северное море в один из оплотов так называемого «неОПЕК».

На новые рубежи

Но добыча в Северном море велась на относительном мелководье. В США «прибрежная» добыча, казалось, ушла в море так далеко, насколько это было возможно – на глубины до 200 м, подойдя к самой границе континентального шельфа. Дальше морское дно резко уходит вниз, на глубины в тысячи метров, что было за пределами досягаемости для существующих технологий. Не видя дальнейших перспектив развития добычи в Мексиканском заливе, нефтяники стали называть его «мертвым морем».

Однако некоторые компании искали способы выхода за пределы мелководья – не только в Мексиканском заливе, но и в других местах, особенно в бассейне Кампос у северо-восточного побережья Бразилии. Перед Бразильской государственной нефтяной компанией Petrobras стояла задача снизить неприемлемо высокую зависимость страны от импорта нефти. В 1992 г. после многих лет упорного труда Petrobras успешно преодолела глубоководный барьер и установила стационарную платформу на месторождении Marlim на глубине 780 м.

Тем временем Shell Oil использовала новые сейсмические технологии для поиска месторождений нефти на более глубоководных участках Мексиканского залива. В 1994 г. была введена в эксплуатацию первая глубоководная платформа Auger, которая имела над морем 26 этажей и уходила под воду на глубину 870 м. На это потребовалось девять лет – с момента заключения контракта на аренду участка – и $1,2 млрд, и даже в самой Shell расценивалось как большая авантюра. Но месторождение оказалось намного богаче, чем ожидалось, и в конечном итоге комплекс стал давать более 100 000 баррелей нефти в день. Платформа Auger вышла в глубоководную зону Мексиканского залива и превратила его в перспективный центр нефтегазодобычи и технологического прогресса. Между компаниями развернулась острая конкуренция за контракты на аренду участков, которые продавались федеральным правительством. Благодаря премиям и роялти они стали важным источником дохода для федерального бюджета⁴.

Рост сектора глубоководной добычи в мировых масштабах был впечатляющим – с 1,5 млн баррелей в день в 2000 г. до 5 млн баррелей в 2009 г. К тому времени по всему миру на глубоководных участках было пробурено 14 000 поисково-разведочных и эксплуатационных скважин. Отныне глубоководную добычу стали называть передовым краем мировой нефтяной промышленности. Наиболее перспективные районы расположены в углах так называемого «золотого треугольника» – в водах Бразилии, Западной Африки и Мексиканского залива. На самом деле в 2009 г. Мексиканский залив был самой быстрорастущей нефтеносной провинцией в мире⁵.

Deepwater Horizon