В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики

Росли опасения, что ледники могут вернуться – опасения, которые подтолкнули к исследованиям Луи Агассиса и других ученых столетием ранее. В начале 1970-х гг. ЦРУ занималось изучением геополитических последствий глобального похолодания, в том числе «массовой гибели людей и социальных потрясений», которые оно вызовет. В 1972 г. журнал Science обнародовал мнение специалистов по изучению Земли, которые на конференции в Университете Брауна сообщили, что «нынешнее похолодание особенно показательно» и что «следует ожидать глобального похолодания и связанных с ним быстрых изменений в окружающей среде, существенно превосходящих колебания, с которыми человек сталкивался в прошлом». Примерно в то же время ряд ученых, которые проводили анализ климата по поручению министерства обороны, написали президенту Никсону, что правительству необходимо исследовать угрозу наступления нового ледникового периода. Правление Национального научного фонда США несколькими годами позже сообщило, что в последние два-три десятилетия наблюдается тенденция к снижению температур. Как видно на страницах Science, эта точка зрения была не единственной. В 1975 г. один ученый раскритиковал «самоуспокоенность» тех, кто сосредоточился на снижении температур «в течение последних десятилетий» и «не принимает во внимание возможность потепления из-за роста концентрации углекислого газа в атмосфере в результате увеличения масштабов сжигания химического топлива»²¹.

Рост интереса к изменению климата означал увеличение ассигнований на изучение климата. Причина была очевидна. «К исследованию климата, – отмечали два специалиста по тому периоду, – подталкивала обеспокоенность угрозой глобального похолодания, а не глобального потепления»²².

Эта обеспокоенность присутствовала и в общественных дискуссиях. «Главный факт заключается в том, что после необычайно мягких климатических условий на протяжении трех четвертей века на нашей планете, похоже, началось похолодание», – писал Newsweek в 1975 г. По его словам, метеорологи в спорах насчет «причин» и «степени» были «практически единодушны» в том, что на Земле наблюдается похолодание, которое может привести к еще одному «малому ледниковому периоду», как в XVII–XIX вв., или к еще одному «большому ледниковому периоду». В 1976 г. журнал Time писал: «Среди климатологов все еще нет единого мнения насчет того, что ожидает Землю – еще один ледниковый период, который может вызвать голод и дефицит топлива на планете, или же потепление, в результате которого могут растаять полярные ледяные шапки и оказаться под водой прибрежные города»²³.

В начале 1980-х гг. дискуссия о глобальном похолодании получила новый импульс – ученые заговорили о «ядерной зиме», которая могла наступить вследствие ядерной войны между США и СССР. Огромные тучи дыма и пыли, которые образуются в результате ядерных взрывов, закроют солнце, что приведет к «минусовым температурам» даже летом и «станет серьезной угрозой для тех, кто выживет после ядерных ударов»²⁴.

Несмотря на угрозу ядерной зимы, в конце 1970-х – начале 1980-х гг. в исследованиях изменения климата начала превалировать тема потепления. Кривую Килинга стали использовать все шире в научных исследованиях – от непосредственных наблюдений в воздухе, на земле и на море и до моделирования климата при помощи ЭВМ.

Моделирование климата

Научную основу для формирования представления о климате расширяли два технических достижения. Одним были спутники. США запустили первый метеорологический спутник в 1960 г., это позволило получить не только гораздо более целостное изображение Земли, но и более существенный и постоянно растущий поток данных.

Другим достижением была вычислительная техника, благодаря которой стала возможной новая дисциплина – моделирование климата. Своим появлением вычислительная машина во многом обязана случайной встрече на платформе железнодорожной станции неподалеку от военного полигона Абердин, штат Мэриленд, во время Второй мировой войны. Один молодой математик увидел человека с мировым именем в области науки и математики. Этого человека звали Джон фон Нейман. «Набравшись смелости», математик Херман Голдфайн решился завязать разговор. К его удивлению, фон Нейман, несмотря на его статус, оказался дружелюбным человеком. Но когда Голдфайн поведал фон Нейману, что участвует в разработке «электронной вычислительной машины, способной выполнять 333 операции умножения в секунду», разговор резко трансформировался из «расслабленной, благодушной беседы в нечто, напоминающее устный экзамен на степень доктора математики»²⁵.